Как я до такой жизни докатился

Кто, не знаю, распускает слухи зря,

И всегда и во всем мне везет.

Пионерский лагерь

Ко мне прибежал мой младший брат Сережка, взъерошенный и помятый. Сергей был младше меня на 3 года 3 месяца и 3 дня. Вру-вру, 4 дня. Опять куда-то ввязался, подумал я. Сергей имел прекрасную привычку находить неприятности, которые я, как старший брат, после него разгребал. Если в отношении себя я мог простить многое, то обидчиков брата я не прощал никогда и отстаивал его в любых стычках даже с превосходящим по силе противником. Поэтому в округе нашего двора ребята предпочитали с ним не связываться. Сейчас мы были в лагере и этой особенности здесь еще не знали.

- Что случилось?

- Пашка из третьего отряда в ухо дал.

- Пошли.

Пашка был на год младше меня, мы его быстро нашли, я надавал ему по шее и популярно объяснил, что давать в ухо моему младшему брату имею право только я. На следующий день утром после завтрака ко мне подбежал какой то шкет из младшего отряда и сказал что Пашка будет ждать меня в 11-30 на сосновом холме, поговорить надо. Поговорить, так поговорить. В 12 должна быть торжественная линейка, я оделся как полагается, шорты, белая рубашка, пионерский галстук и отправился на холм. Это было местечко на окраине, с него открывался прекрасный вид на реку, но с лагеря оно не просматривалось из-за густого соснового бора. Их было трое, и одеты они были как обычно. На линейку не собираются, понял я. Пашка подошел ко мне вплотную, остальные стояли за его спиной и начал качать права. Было все понятно, что бы я ни ответил и не сделал, бить будут. Скорей всего бить будет Пашка, а эти двое держать, что б не сопротивлялся. Я не стал ждать развития сценария и с удовольствием ударил его со всей силы в его противную подлую рожу. Эти двое бросились на меня с двух сторон одновременно, я успел ударить одного, но пропустил удар от другого. Попытался ответить, но тут меня сбили с ног. Били долго, ногами. Когда переставали, я вставал и бил ближнего ко мне, меня снова сбивали и пинали. Когда я встал в последний раз, провалившись на земле дольше обычного, увидел их спины, они уходили. Я что-то кричал вслед, обзывал трусами, но они не вернулись. Я прокрался в свой отряд, линейка была в полном разгаре, шорты порваны и в грязи, рубашка тоже вся в грязи и крови, ноги исцарапаны, лицо разбито. Можно было переловить их по одному, мне было сделать это значительно легче, чем им собраться втроем и подкараулить меня в одиночестве. Страха не было, я не сдался, но была какая то пустота внутри, и не было никакого желания мстить. Честно говоря, Сергей тоже был не ангел, и наверняка, получил в ухо не за просто так. Посмотрим, подумал я. Но больше ничего не произошло до конца сезона, никто не трогал меня, и никто не трогал Сергея больше. Почетная ничья.

У одноклассника

После школы как-то меня пригласил Сашка к себе домой, с братом познакомлю. Брат был старше его лет на семь, и только что вернулся с зоны. Посмотреть на настоящего зэка хотелось, тем более Сашкин брат, хотелось подмазаться к его славе тоже, кто же таких ребят рискнет тронуть в школе! Мы зашли, брат сидел в горнице и чистил обрез.

- Заходи, - обрадовался он мне.

Я несмело встал у стены.

- Становись посредине, я сейчас расстреливать тебя буду.

Откуда-то он достал два патрона, переломил обрез и зарядил. Потом взял в две руки как винтовку и прицелился мне в лоб. Потом перевел прицел ниже, на грудь, потом снова в лицо. По спине у меня потек холодный пот, струйка прощекотала спину и скатилась в штаны. Он нажал на спусковой крючок, раздался щелчок, я вздрогнул.

- Ха, везучий, осечка!

Он снова долго и тщательно прицеливался, второй щелчок.

- Гляди-ка, везучий, две осечки, - он переломил ружье и достал патроны. Потом оглушительно расхохотался. – Что, испугался? Да шутил я, гильзы пустые. Чай пейте, там, на кухне, еще горячий.

Я с трудом сдвинулся с места, ноги не слушались, сделались ватными.

- Пожалуй, я домой пойду, уроков много.

Сашка не возражал, он сам выглядел ошарашенным. На ступеньках я чуть не упал, ноги все еще не хотели меня слушаться, и сердце колотилось в груди как бешенное. Во рту чувствовался противный привкус, в голове звенело. Я даже не запомнил, как я дошел до дома.

Подрывник

В детстве я очень любил взрывы и стрельбу любого рода. До сих пор удивляюсь, почему у меня целы все пальцы на руках и оба глаза. Осматривая свои руки, я нахожу только легкие шрамы. Вот этот, на указательном пальце левой руки, после фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Я учился большим тесаком с размаху кромсать колбасу как Иван Грозный в кино. Вот наколка в виде буквы «В», слегка размытая после попыток вывести, первый и последний опыт по части татуировки в 7-м классе. Я всем объясняю, что это первая буква моего имени, и только Колька знал, что это первая буква имени Вера, он, кстати, на ней потом и женился. А вот длинная тонкая белая ниточка на сгибе правого локтя как раз над веной. Этот шрам мне доставил немало хлопот на медицинской комиссии перед отъездом в США. Я три часа в коридоре ждал результатов каких то запросов непонятно откуда. Мой младший брат вспылил на очередной мой тумак, на который я имел полное право, и схватился за нож, который я попытался выбить, что удалось со второй попытки, а в первую он чуть не отхватил мне полруки.

Я до сих пор держу свои взрывные технологии в тайне от своих детей, хотя они уже большие и взрослые, мало ли чего. Мы взрывали бутылки с карбидом, делали взрывпакеты из магния, подрывали строительные патроны на костре, делали бомбы с дистанционным взрывателем от батарейки. Пугачи и поджиги, об этом и говорить не хочется. Граната из двух болтов и гайки. Один раз мне чуть не выжгло глаза, я вставил холостой патрон в трубу, прикрепил гвоздь к капсюлю и кинул в стену как дротик. Выстрел был мне прямо в лицо метров с 3-х, я успел закрыть глаза, но лицо было будто ошпарено горячим песком и долго щипало. Один раз магниевая бомба взорвалась у меня в руке, я подумал, что не загорелся запал из 3-х спичек, как оказалось, загорелся. Я успел только размахнуться. Рука, казалось, раздулась до полуметра в обхвате, а в глазах стояло изображение белого облако с темнотой по краям. Я не мог ничего видеть три часа. Взрывался охотничий патрон, когда я пробил шилом капсюль, я то ожидал что выстрелит вперед, а не в стороны. Я не говорю о «воздушке», которую брат купил у пацанов за 25 рублей, из которой мы стреляли по соседским курицам и лампочкам на фонаре во дворе из форточки.

Изучение химии с седьмого класса тоже принесло немало удивительных открытий. Я начал ходить в химический кружок, всегда помогал учителю в подготовке лабораторных работ, разносил реактивы и стал своим в лаборантской. Чем я бессовестно пользовался и тырил реактивы определенной направленности такие как сера, селитра, красный фосфор, глицерин, бертолетова соль… Последняя в смеси с одним из компонентов давала действительно гремучую смесь, которая эффектно взрывалась от удара или резкого встряхивания. Коронка была подложить пакетик с порошком в карман товарищу, а потом хлопнуть по карману. Очччень эффектно. Взрыв был еще тот, а карман отрывало напрочь! Некоторые описывались. Так как на рецепт адской смеси и его компоненты я был единственным монополистом в школе, все знали, кого следует бить. Правда и заступников, в том числе и из старших классов было немало, в обмен на пакетик, над корешами приколоться. Но я переусердствовал, когда подложил пакетик под ножку стула учительнице английского. Был взрыв, клуб белого дыма, и оглушительный хохот всего класса, от которого посыпалась штукатурка с потолка. Не знаю, описалась она или нет, я слишком быстро покинул класс, вися на одном ухе.

Однажды я доставил немало переживаний своей выходкой нашему соседу, зам. начальника райотдела милиции. Одноклассник Сергея, Пашка, нашел в кустах настоящий обрез с двумя патронами и спрятал его под диваном. Меня пригласили в качестве эксперта по оружию. Я переломил обрез, но вытащить патроны не сумел, прихватило ржавчиной. Защелкнул его снова, но побоялся спустить курки, а вдруг выстрелит. Что делать, не оставлять же заряженным, тем более Пашкиному младшему брату всего 7 лет. Решение пришло быстро, я открыл форточку на кухне и жахнул дуплетом из двух стволов. Эффект был поразителен, от грохота заложило уши, эхо прокатилось по всему поселку, а с тополя перед окном во все стороны полетели листья. Картинка была еще та. Дядя Петя, который жил под Пашкой на первом этаже, в это время мирно обедал на кухне. Оглушительный выстрел и взметнувшиеся листья перед открытым в летнюю жару окном. Он бросается на пол, вытаскивает пистолет и, пригибаясь, выбегает на улицу ловить наемного убийцу. Прости, дядя Петя, я этого никогда тебе не рассказывал. Мы засунули обрез под диван и по чердаку перебежали в нашу квартиру и мирно сели играть в карты. Мол, я не я, и лошадь не моя. Через двадцать минут, хохоча, в квартиру ввалился крестный моего отца, он строил нам сарай и жил тогда у нас.

- Степаныч по двору с пистолетом бегает, преступников ловит. Признавайся, твоя работа? - зыркнул он на меня.

- Неа.

- Не ври, меня не проведешь, по харе вижу, твоя. Ладно, на улицу пока ни кажитесь, пойду работать.

Я боялся, что он вечером все расскажет отцу, но пронесло, дед не застучал.

Максимальный ущерб я принес своему другу Сашке, про которого я уже писал. Я где-то нашел какие-то стеклянные запаянные колбы с жидкостью, сантиметров 40 в длину и около 5 в диаметре. Было очень интересно, что там за жидкость внутри, горит ли, взрывается ли, а что если в печку засунуть? На этом решении мы и остановились у него дома. Он растопил печь, мы закинули туда колбу и уселись ждать. Минут через пятнадцать рвануло. Чугунная плита раскололась частей на пять, кольца с плиты вместе с чайником взлетели в потолок, угол кирпичной кладки разлетелся на части, рыгнув в нашу сторону пламенем, стена печи распахнулась и раскрошилась на отдельные кирпичи, но еще каким-то чудом держались вместе. По стене дымохода к потолку проползла трещина. Сашка с ужасом смотрел на картину разрушений.

- Ну, я домой, ладно? – я схватил портфель и вылетел на улицу. Что интересно, Санька так и не рассказал, что было после прихода родителей. Да он вообще после этого месяца три со мной не разговаривал. Наверное подумал, что я ему за брата отомстил.

Моя страсть к пиротехнике не прошла и позже. Как-то на новый год, будучи 27-летним дураком, прогуливаясь с товарищем, я поджег и бросил в сторону взрывпакет из моих армейских запасов.

- Ты что! Там же газовая колонка!

Я повернулся и увидел газовые баллоны за оградкой во дворе девятиэтажки, а посредине дымился мой взрывпакет. Я рванулся выкинуть его, осознал, что не успеваю, и вместе с другом ласточкой нырнули в ближайший сугроб. За спиной рвануло, но не сильно, клубился снег, и поднималось облако белого дыма. Слава богу, не было утечки газа, и беды не произошло. Не сговариваясь, мы подскочили на ноги и рванули из всех сил подальше из этого двора, народ у нас простой, могли бы и накостылять.

Детские шалости

Было у меня в детстве удивительное свойство. Если что-то где-то как-то не так происходило: "Опять ты, Б…!?" И хохот товарищей как подтверждение. Хотя в поведении я был скромным и тихим. И у меня по поведению были либо примерно, либо неудовлетворительно, в зависимости от того, отчебучил я что-нибудь в этой четверти или нет. Я был на удивление изобретательным ребенком.

Приходилось и невинно страдать. Зимой у нас во дворе наметало сугробы под 3 метра. Однажды мой младший братишка вечером в субботу начал рыть яму, хотел поймать Витьку из соседнего подъезда утром. Было темно, света во дворе не было. Закидал веточками и картонками, вечером метелью припорошило. Утром меня поднял отец, за ухо. Оказывается, в 6 утра сосед дядя Володя пошел в стайку, естественно провалился. Два часа вылезти не мог, орет, а никто не слышит, воскресенье, народ отсыпается. И как вы думаете, кому влетело по самое нехочу? Правильно! Хотя в доме было 8 квартир и полтора десятка ребятишек!

Но чаще за дело доставалось. Многие соседи от меня страдали. Особенно соседке тете Любе доставалось. Шайбой насквозь два стекла в окне протаранил. Спорили, кто шайбу выше поднимет. Пока в сарай кидали, у меня никак не получалось. А как в стенку дома начали, так у меня на два с половиной метра подлетело. Получилось на крюк клюшки подцепить.

И дверь мы ей подпирали. С вечера, а ей утром на работу раньше всех в подъезде, а мы дверь дрыном, один конец под ручку, а второй под ступеньку лестницы. Утром забавно, на весь подъезд стуки и маты, человек изнутри из своей квартиры в дверь тарабанится.

А другой раз, обидела она нас сильно. Нас, это меня с другом Серегой. Настучала родителям. Мы тогда ее козу начали выдаивать. Она козу пасла на лужайке за домом, наш дом был на окраине города, крайний к лесу в то время. Это сейчас там все застроили. Коза на веревке, веревка к колу привязана. Один за рога держит, другой доит. Потом молоком кошек во дворе поили из тазика. Все кошки из округи собирались, такие концерты были! Вот они то нас и попалили. Появились смутные сомнения, и соседка на третий день нас выследила. Не помню как Сереге, а моей заднице батиным ремнем досталось как надо.

А в третьем классе мы с Федькой решили купить чего-нибудь спиртного. Накопили денег, нам давали по 20 копеек на обеды, стакан чая стоил 2 копейки, а беляш с мясом 16. Пирожное с кремом аж 22 копейки, были же цены. И вот с кучей мелочи пошли в магазин. Федька на улице, а я вперед на танки.

- Тетенька, мне бутылку лимонной за два семьдесят две.

Она охерела.

- Да не мне, бате. Он ногу сломал, мать на работе, вот он меня и послал. И кучу мелочи на стол. Нос над прилавком еле торчит. Как в анекдоте:

- Девочка, да как же ты унесешь три бутылки водки?

- Да и я вот думаю, одну здесь выпить, что ли?

А самое главное, глаза честные. Дала бутылку. Спрятали у Федьки на сеновале. Я упер из дома рюмку из набора, графин и 6 красивых рюмок, зеленая рифленка и узорная роспись. И вот перед школой, заходим на сеновал, по рюмке, и в школу. В третьем классе. А через недельку проболтались Саньке. Он перед школой к нам зашел, достали, налили, и в школу. А на следующий день бутылка исчезла. И стопка разбитая. За которую мне потом влетело. А он отпирался до последнего, не брал и все. Но мы так и не поверили.

Однажды отец из Азербайджана привез сувенирный коньяк, 5 чекушек, грамм по 150. Поставили в сервант, на самое видное место. Я классе в пятом учился. Пришли мои друзья, а давай попробуем. Идея хорошая, но как? Мозговой штурм был результативным. Из каждой бутылки было отсосано примерно треть шприцом через пробку, кололи в месте точки на надписи названия завода на пробке. Обратно закачали чая. Через пару месяцев на каком то крутом празднике, отец расщедрился и одна бутылка была выставлены на стол. Я сидел в своей комнате ни живой ни мертвый. Отец был крут, а под пьяную руку мало бы не показалось.

-Андреич, а коньячок то дерьмо, накололи тебя.

Открылась следующая бутылка, та же история. Открыты были все. Все дружно ругали Азербайджан и сволочей торговцев. Пронесло.

В девятом классе похлеще учудили. Поставили с Серегой бражки в 40 литровой фляге. У его отца много было фляг, вот мы одну и затырили. Он дома спер дрожжей, а я трехлитровую банку прокисшего варенья. Когда выстоялась, налили в пластмассовую канистру, на велосипеды и в лесок. Обратно не доехали, пешком пришли. Серега в дерево врезался, а я в столб. Велосипеды тащим, обцарапанные и грязные, но веселые. Федька, сосед из параллельного класса. Вы че? Пойдем, нальем. Налили. Он еще пытался закурить на сеновале, но мы не дали, отобрали спички, и пожара удалось избегать. А на следующий день пришел облом. Отец Сергея пришел на сеновал и начал искать флягу. И нужна ему была именно та, в которой мы брагу поставили, это не его была, нужно было отдать. Нашел в сене, открыл, понюхал. А это что за бурда? И вылил. Я вот до сих пор не пойму, на самом деле не понял, или только сделал вид? Как вы думаете?

А одно время у меня на дому был подпольный игорный дом. Родители на работу, а ко мне целая шайка человек десять из окрестных домов. Играли в трясучку, трясешь кучу мелочи в ладони, а потом нужно выбрать орел или решка и забрать свои деньги, в чет не чет, угадать, четная сумма мелочи зажата или нет. Угадал, забираешь все, а если нет, отдаешь столько же. Но самым азартным было би-би. Каждый зажимает в ладони горсть мелочи, у кого больше, бьет первым, и так далее. Деньги ставят в столбик, и разбивают битой. Нужно перевернутые на орла монетки забираешь, если не перевернул ни одной, предаешь ход следующему. Иногда на кону стояло по несколько рублей. Очень азартно играли. Но я играл редко. Мой интерес состоял в другом. После окончания игры, мы с братом отодвигали мебель и собирали закатившиеся монеты, иногда и по рублю собирали. А тратили на игрушки, или в кино ходили.

Пришлось выступать и в роли организатора стрельб. Собралось нас трое друзей. Делились впечатления от стрельбы из винтовки ТОЗ. Стреляли на военной подготовке, по-моему, по три выстрела давали. И у одного, оказывается, дома у отца стоит винтовка, ТОЗовка. А у другого старший брат в военкомате работал. Я выступил координатором и организатором. Один каким-то образом достал патронов, много. Я уж и не знаю, украл или договорился. Важен результат. У другого винтовка дома была заперта в железном ящике. Не вопрос, с моими познаниями в механике. Замки была моя слабость, хобби.

Короче, замок я открыл без труда, мы его закрыли снова, завернули винтовку в тряпки, и в лесок на велосипедах. Стреляли по деревьям и бутылкам. Потом, и это важно, почистили и смазали оружие. Товарищ, у которого брат в военкомате, об этом позаботился.

Потом мы подтянули еще одного друга, у которого отец был милиционером, и таким же путем слямзили пистолет, пока отец уезжал на рыбалку с ночевкой. Нас так и не вычислили.

Вспоминаю, с чего только не стреляли. Рогатки, луки, арбалеты, пугачи, поджиги. Пистолеты с резинкой делали, с сушеного гороха стреляли. И ручное оружие, электролитический конденсатор, заряженный из розетки 220 вольт. Если прислоняешь два контакта к живому телу и не успеваешь увернуться, таких тумаков отгрести можно. Прям таки удивляюсь, какими люди нервными после удара током становятся.

Математика

Все считают, что у меня большие математические способности. Я неоднократно выигрывал в школе олимпиады, городские и районные соревнования по физике и математике, а затем в институте – высшая математика, физика, электротехника. Но я долгое время стеснялся своих способностей, и все похвалы считал незаслуженными. Началось все со случайности. Я зашел к своему детскому другу Сергею, он и его сестра Татьяна пытались решить какую-то задачу по математике. Они учились в четвертом классе, как и я, но в другой школе. Задача была какая-то странная и наворочанная, и мы втроем никак не могли ухватить суть. Мы промучились часа два втроем, с трудом нащупав решение бесконечным перебором вариантов. Через неделю наша учительница дала нам решить эту задачу в качестве классной работы. Через 15 минут задачу не решил никто, кроме меня, разумеется, по очевидной причине. Я поднял руку, вышел к доске и показал решение. Учился я средненько, тройки-четверки, и мое достижение вызвало удивление в классе, особенно среди отличников. А какими глазами посмотрела на меня Верка, в которую я был влюблен со второго класса! Короче, когда вечером я без напоминаний сел за математику, и перерешал все задачи из учебника на две недели вперед, удивлению матери не было предела. До конца года я купался во славе математического гения. Меня перестали вызывать к доске, и учительница стала давать на уроке индивидуальные задания, которые при моей повседневной практике (я решал любые задачи и головоломки, которые попадались под руку, из учебников, журналов, каких-то занимательных книжек) не вызывали у меня значительных затруднений. Начала приходить слава, которой я тогда очень стеснялся, так как один знал цену моим «способностям», и часам занятий. Кульминацией моего успеха стал момент, когда второгодник Васька с нашего двора притащил учебник по математике за шестой класс, и показал пальцем что решать. Минут за 20 я справился, все решения сошлись с ответами, чем я привел Ваську в некоторое замешательство, оказывается, за эти задачи он схлопотал очередную пару несколько дней назад.

Классе в седьмом меня отправили на какую-то краевую олимпиаду по математике. За меня болела вся школа, я был таки известной личностью. Через несколько дней учительница на уроке математики объявила результаты, у меня второе место.

- Уууу, - загудел класс, - А кто первое?

- А первое не присудили никому, никто не набрал установленного жюри минимума. Класс зааплодировал, таки первое! Учитель так и не смогла никого переубедить.

В девятом и десятом классе я, наконец, взялся за ум и стал иногда делать домашние задания дома. До этого я на перемене просто пробегал текст задания, а домашние задания выполнял на других уроках. Я считал, что в учебниках изложено все довольно понятно, и слушать объяснения учителей - напрасная трата времени. Если у меня на уроках оставалось время от приготовления домашних заданий, я просто читал художественные книги, которые учителя частенько отбирали, но у меня был все время запас, я всегда имел с собой 3-4 книги на такой случай. Я брал книги в 4 или 5 библиотеках, читал ужасно много, по 2-3 книги в день среднего объема страниц 150. С того времени у меня довольно неплохая скорость чтения, книжку страниц на 300 мелкого шрифта мне хватает часа на три-четыре. В результате у меня в аттестате было 6 пятерок и ни одной тройки, 4,5 балла не получилось из-за исторички, которая вкатила мне итоговые четверки по истории и обществоведению, несмотря на пятерки на выпускных экзаменах. Вспомнились мне мои книжки на уроках! В принципе это был прогресс по сравнению со свидетельством за восьмой класс, где у меня было 6 троек и ни одной пятерки.

В институт я поступил легко, физику и математику, письменную и устную, я сдал на отлично, проблемы были с русским языком, у меня всегда были тройки по русскому. Для проходного балла мне было достаточно набрать два балла. Но такой вариант исключался, к сожалению. На экзамен я принес кучу шпаргалок, выбрал тему, переписал на одну страничку, терять мне нечего, и стал тщательно проверять ошибки. Когда рядом проходил ассистент, я окликнул его тихонько, и спросил, правильно ли я написал слово. Он заглянул в мой лист и спросил, на что я сдал предыдущие экзамены, я ответил. Он чертыхнулся, встал за спиной и вполголоса стал править мне текст. Ошибок было море, и единицы и то было бы слишком много. Не иначе этого парня со странными принципами послал мне мой ангел-хранитель, после го проверки мне оставалось только переписать сочинение начисто и получить «заслуженную» тройку. Я поступил!

Я быстро выработал стратегию успешной сдачи экзаменов. Я заходил в аудиторию первый, брал билет, пока преподаватель записывал следующих 4 или 5 человек, я успевал перечитать соответствующие главы в учебнике и заныкать учебник в портфель, который я бросал возле входа. Читал я очень быстро и на кратковременную механическую память никогда не жаловался. По решению задач проблем вообще не возникало никогда. Тем более, меня занесло в комнату в общаге с ребятами поступившими после армии, и вместо одного задания или курсовой работы мне приходилось делать семь или восемь. Так что, если у преподавателя возникали сомнения в твердости знаний, обычно он давал решить задачку, которую я при нем решал за пять секунд и получал свою очередную пятерку.

Были и проколы. На втором курсе я победил на институтской олимпиаде по электротехнике среди вторых курсов. Естественно, я просто перестал ходить на лекции. На экзамене я просто протянул преподу зачетку и сказал, что я очень рассчитываю на «автомат». Он со мной почему-то не согласился, и как аргумент, показал мне журнал посещаемости, где стояло пару посещений и остальные «н». Потом предложил поставить четверку. Я гордо отказался. Аудитория экзаменующихся с интересом наблюдала за процессом.

- Тяните билет, молодой человек. Или желаете нестандартную задачку? Расскажите, как работает вот эта схема, и пятерка ваша. – Он вытащил из ящика стола какую-то трехэтажную электрическую схему непонятно чего, думаю, ядерной самонаводящейся боеголовки, как минимум. Я взял схему. По билету шансов было вообще ноль, надеясь на «автомат» я не взял с собой ни шпаргалок, ни учебника. Полчаса я старательно пытался разобраться в работе данного агрегата, знаний катастрофически не хватало. Преподаватель улыбался в усы. Через сорок минут я сдался, протянул зачетку и сказал:

- Ставьте четверку.

Что он и сделал.

На высшей математике произошла другая история. На том же втором курсе я участвовал на олимпиаде среди вторых-третьих курсов, что было несколько несправедливо, у третьекурсников явно шансы были выше. Задачи были общие, очень много из теории вероятности, которую мы еще не проходили. С нашего факультета нас было шестеро, ребята сгрудились вместе на соседних партах и совместно решали задачи в общую копилку. Я никогда не был приверженцем командной работы, и уселся где-то на «камчатке» в гордом одиночестве. Я призвал на помощь весь мой здравый смысл и опыт решения головоломок в «Науке и жизни» и взялся за теорию вероятности, как оказалось, довольно успешно. Мне дали второе место, первое место присудили третьекурснику с какого-то филиала, который набрал ровно 39 баллов, в точности, как и я. До сих пор не понимаю, почему. Автоматический экзамен я получил без труда. Кстати, ребята получили по 6 баллов каждый за их совместную коллективную работу. Я с тех пор большой противник деления пирога поровну, предпочитаю зарабатывать на свой отдельный пирог в одиночку.

Студенческие байки

В общаге у нас были комнаты по 4 и 3 человека. В нашей комнате жил еще один нелегал, и нас было пятеро. Родители помогали, как могли, пару мешков картошки, тушенка, сгущенка, сало, мясо. Другим аналогично. С питанием проблем не было. Поэтому стипендию мы обычно пропивали. Стипендия была 40 рублей, бутылка водки 4-12, а вино плодово- выгодное – от рубля за «огнетушитель». Вспоминается случай, меня как самого молодого отправили за добавкой. Взял два огнетушителя типа «Агдам», в портфель, и в общагу. Зима, скользко, нетрезв. Падаю, но мягко, на портфель. С ужасом открываю портфель, слава богу, стоят родимые, 2 горла как солдаты в карауле. Прихожу, на столе уже сковорода жареной картошки под крышкой, ложки и стаканы. Ставлю портфель, раздеваюсь, и со смехом рассказываю, как поскользнулся и чуть не разбил бутылки. Вдруг замечаю вытягивающие рожи одногруппников. Оборачиваюсь, Шурик со звериным оскалом держит за горлышки бутылки без донышек:

- Тебе еще и смешно, сука?

В результате, с разбитой губой меня отправили спать. Но не все пропало. Портфель был кожаный и хорошо пошит, вино оставалось внутри. Была принесена марля и кастрюля, и ни капли драгоценной влаги не пропало. Я лежал под одеялом с головой, побитый и оскорбленный, и слушал добродушную болтовню и взрывы хохота. Вечеринка удалась.

Другой случай. Заходит в комнату Шурик, он городской, бутылка красного. Мы собирались на лекцию по ТММ – тут моя могила (теория машин и механизмов). Читал декан, зверь, без причины старались не пропускать. Время до лекции еще было, минут двадцать, бутылка красного на троих, никто и не заметит, если сядем на камчатке. Употребили. Мало. А хрен с ней с лекцией, в магазин, и в школу не пойдем. Я воспротивился, лекция декана, пропускать нельзя, я иду, а вы как знаете. Вышли вместе, они в магазин, я на учебу. В аудитории выяснилось, что я забыл все, и тетради с конспектами, и учебники, и даже авторучку. Зато в кармане пиджака лежит колода карт. Свинья грязь всегда найдет, сидим с таким же разгильдяем на задней парте и расписываем тысячу на двоих. Вдруг чувствую, что-то не то. Какая-та давящая звенящая тишина. Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с деканом, который стоит за моей спиной. Четыре группы, сотня человек, с тревожным вниманием наблюдают эту корриду. Глаза быка наливались кровью. И в это тишине громкий шлепок карты об скамейку и оглушительным шопотом:

- Хвалю!

Партнер тоже поднимает глаза… Дальше нас обоих тащат вниз за шкирки как котят.

- Мудаки, разгильдяи, убью на хер! – и мы вылетаем из аудитории.

Поиграли. Партнер сматывается в общагу, а я после перерыва возвращаюсь в аудиторию. На драном клочке бумажки обгрызенным карандашом пишу лекцию. Целых пять минут. Потом меня увидел декан. Вылетел я из аудитории очень быстро. Больше на его лекциях до конца семестра я не присутствовал. Это стало традицией. Я приходил, он называл мою фамилию, и я изгонялся из аудитории. А партнер по картам был прощен! Вот что значит вовремя уйти по-английски, не прощаясь.

Экзамен по ТММ был по расписанию вторым, для меня последним. В зачетке стояли 4 отлично, три из них автоматом. На экзамене, декан только усмехнулся, не глядя в билет, задал один вопрос, перебив меня на второй фразе:

- Да ты ж нихрена не знаешь! Дорогой, ты у меня этот экзамен никогда не сдашь!

Я ходил на пересдачу четыре раза, учебник и конспекты знал наизусть. Все лекции до единой были аккуратно переписаны в тетрадь. В последний раз, отбарабанив ответы и блестяще решив задачу, встретил ухмыляющийся взгляд и почувствовал себя кроликом перед удавом. Слава богу, удав был сыт.

- Давай зачетку, на тройку знаешь, - открыл и стал удивленно перелистывать – Так ты еще и отличник?

Рука в нерешительности замерла. Показатели по успеваемости факультета или амбиции? Сошлись на компромиссе, «Хорошо». Одним отличником меньше, но сохранили хорошиста.

На защите диплома, будучи председателем государственной комиссии, он долго смотрел мне в глаза, потом улыбнулся:

- Поздравляю, отлично.

А на третьем курсе я чуть не получил путевку в Советскую Армию. Виной опять два городских Шурика, выпивали в нашей комнате. Начали бороться на руках, закончили борьбой на полу. В разгар событий дверь распахивается, а в дверях председатель студсовета. Вот это оплошность, дверь не замкнули. Возня прекращается, ему в голову летит стул. Один из Шуриков летит в атаку, убью подлеца! Мы вдвоем валим его на пол, с трудом удерживаем. Я ору этому придурку:

- Исчезни козел, мы его не удержим!

Он исчезает. На следующий день меня разбирает бюро ВЛКСМ факультета. Всех интересуют вопрос, кто же эти двое? Городские, с завода, познакомились на дискотеке, фамилий, адресов и телефонов не знаю. И как мальчиш-кибальчиш храню свою великую тайну под пытками. С одной стороны отличник, с другой стороны вины не признает и не раскаивается. Мнение склоняется к исключению из комсомола, что автоматически приводит к исключению из института. Здравствуй, родная армия! Комсорг группы, третий по счету, что-то лепечет в мою защиту и предлагает взять на поруки. Вдруг у главного в глазах загорается какая-то мысль. Перерыв. Остаемся один на один.

- Комсоргом группы будешь? Твой последний шанс.

Ну, раз последний, куда ж я денусь? Строгий выговор! Так до конца пятого курса и проходил в комсоргах. Это существенно помогла мне в последующем избежать исключения за прогулы. Староста ворчал, но корпоративная этика брала верх, и он прикрывал меня, где только можно. Институт я закончил с одной тройкой.

Тройка была по военной подготовке. Было очень обидно. Я записался в отряд водителей, мы приезжали на военные сборы раньше всех на два дня, собирали лагерь и потом уезжали на 2 дня позже всех самоходом. На сборах распределили машины, а мне не досталось. Обидно, ко всем не хочется, зубрить три месяца да на маневрах по полям бегать. Я к нашему майору, ладно, не ссы, что-нибудь придумаем. Через день везет меня в автомобильную часть, наших шефов, подводят к бензовозу на базе ЗИЛ-131. На консервации. Под пломбами. Оторванными. Я открыл капот и охренел, кроме корпуса двигателя ничего навесного не было, только одиноко валялся корпус карбюратора.

- Там еще и задней мост не работает, подшипник ступицы полетел, - обрадовал меня комбат.

- Короче, сынок, восстановишь, пятак автоматом, без экзамена, - по-отечески и по-доброму посмотрел на меня наш майор.

А куда деваться-то? В лагерь неохота. Я его восстановил. Как оказалось, не зря. Я заправлял цистерну бензином, мне опечатывали крышку и вентили. Я привозил бензин в часть, сливал на заправке. Потом вытаскивал полное ведро, которое я заблаговременно привязывал внутри цистерны. А потом с мужиками меняли на самогон у местных. По другому экономить не получалось, один-два рейса в день, много на пробеге не спишешь.

А однажды жена прислала перевод, 15 рублей. На следующий день, после того как я сделал свой обязательный рейс и встал на техническое обслуживание в автопарке, где уже совершенно случайно на ремонте стояли два Шурика, мы втроем и отправились в соседнюю деревню за водкой. Взяли пузырь, решили не напиваться, одного на троих должно хватить. На обратном пути перед КПП я стал поправлять ремень, что бы бутылку под гимнастеркой не видно было. А она и выскользнула. И донышком об камень. И все. Пришлось возвращаться, и на последние деньги покупать вторую. Вроде обошлось. Да не тут то было. Ребята на меня как наехали, если бы не разбил, сейчас бы за второй сбегали, чуть по роже не надавали. Пошел я спать. Эти двое пошли куда-то шариться. Через пару часов я проснулся, гляжу, они спят. Потом пришла рота с занятий. И началось. Хлопцы по всему бараку слили одеколон, и употребили внутренне. Кто-то пошел бриться, флакон пустой. К другу, та же история. И три пьяные хари дрыхнут. Чуть не закончилось членовредительством.

Еще один забавный случай был. Один наш стоял в карауле. Автомат дали, а патронов нет. Мы еще присягу не принимали. Но у какого курсанта патронов не было, смешно, прям. Як дити. А вдруг автомат отберут, под суд пойдешь. Так что на часах мы стояли с заряженным автоматом, 2-3 патрона у каждого были. А тут местные ночью, что-то спереть с машин хотели. Часовой:

- Стой, стрелять буду!

- А стреляй, - и ржут. Знали, что нам патронов не давали. Ну, он и стрельнул. Драпали, дай бог. После этого, до конца сборов никто не баловал.

На экзамен я шел с чистой совестью, и зря. Нашего майора заменили, а распоряжений он не оставил. Дернул билет, ничего не знаю, сел отвечать.

- Водитель? Три.

- Как три?! А пятерка автоматом?

- А пару не хочешь?

Оп-па. Приехали.

В основном получал пятерки. Сдавали как-то ТКМ, конструкционные материалы. И препод перед экзаменом сказал подать списки посещений, у кого нет пропусков, будет отвечать только на один вопрос. Списки мы составляли вместе со старостой, у нас с ним, конечно, пропусков не было. Но у меня, что гораздо хуже, не было и лекций. Взял у ребят, тяну билет, достаю конспекты и передираю. Один вопрос. Иду отвечать. Начертил схему установки, объясняю как она работает. Преподаватель начал странно кашлять и дергаться. Поперхнулся, может быть, всяко бывает. Продолжаю. Гляжу у него уже истерика начинается. Отхохотался, и сказал что впервые видит как по схеме одной установки объясняют принцип работы чего-то принципиально иного, это ж надо сообразить и так логично всю эту муру выдать. Потом выразил сомнения по поводу валидности моей справки, так как мою физиономию на своих лекциях он не припоминает. Пересдача. На общих основаниях. Свободен.

Надо же так ошибиться, схему не ту передрал.

Через неделю я вернулся, почитал кое-чего, разобрался, прихватил конспекты. А его нет, какой-то аспирант на кафедре. Подготовился. Отвечаю. На четверку знаешь. Какая такая четверка? Я и в прошлый раз от нее отказался, мне отлично надо. Полистал зачетку, действительно. Слабовато на пятерку, ну хрен с тобой, золотая рыбка, получи.

Привязался ко мне Пашка из группы. Сдай за него математику. Деньги предлагал, отец крупный босс в управлении транспорта, а сынок разгильдяй. От денег я отказался, но поляну на нашу комнату накрыть обязан. Нет проблем.

Секрет был в том, что нужно было поменять только корки у зачетки. На внутренней стороне обложки была фотография студента, и подпись под ней, многие даже не расписывались. А фамилия, группа и все остальное, уже на следующей странице. Вставляю его зачетку в свои корочки и иду сдавать. Риск конечно, если бы поймали, обоих бы выгнали. Когда я за младшего брата сдавал, там сложнее было, у них корочки были другого цвета, зеленые, а у нас синие. Он в другом институте учился. Приходилось фотографию отрывать и переклеивать. И уголок печати подрисовывать.

Пришел на кафедру, у меня пятак автоматом, а лектор нихрена не помнит, на это весь расчет и был, он читал всему потоку, 6 групп. Взял билет, пишу, задачу решил. Тут дверь открывается и заходит наш преподаватель по практике. Роняю билет и прячусь под стол. Этот то меня точно помнит, олимпийского чемпиона. Слава богу, ушел быстро, не заметил. Иду отвечать. Слушает вполуха. Достаточно, удовлетворительно. Я аж взвился. Какое такое, нахрен, удовлетворительно! Что не так ответил?! Тут и он повысил голос. А вы чего хотели, молодой человек, у вас 26 пропусков из 28 лекций, и половина неуд на практических занятиях. Тут до меня дошло, что я не за себя сдаю, и права качать совсем не в тему. Конечно, конечно, извините, спасибо. Поляна была, все по-честному.

И еще у меня здорово получалось подписи подделывать. Рука была набита. Тут тоже свой нюанс был. Если сразу липу впендюрить, преподаватель потом проверить может по своему журналу, либо справку в деканат подать. Поэтому мы тянули целый семестр, потом когда начиналась новая зачетная неделя, и старые грехи в этой свистопляске забывались, бралась справка из деканата на пересдачу. Я ставил оценку клиенту в справку и зачетку, расписывался, справка сдавалась в деканат, а бутылка на стол. Не всплыло ни разу.

Страх

Слово страх у меня ассоциируется с чем-то липким, скользким, вонючим. Препаршивая вещь, и сколько себя помню, всю жизнь с ним борюсь. Первый раз меня напугала моя бабушка. Были мы на кладбище, мне было года 4 или 5, малец совсем. Как раз кого-то хоронили, а бабка возьми и подойди, со мной разумеется. Хоронили старуху, древнюю, страшеую, сухую и сморщенную. Я помню свое оцепенение, казалось, сейчас встанет, схватит, и утащит с собой в могилу. Со мной случилась истерика, с тех пор я боялся всяких похорон, и только заслышав похоронный марш, несся домой, затыкал уши и прятался под кровать. Когда мне было шесть лет, бабушка умерла. Очень я ее любил. И когда мы должны идти на похороны, двойное чувство разрывало меня. С одной стороны – страх покойников, а с другой стороны – чувство долга, я не мог отказаться и не пойти простится с любимым человеком. Забавно, чувство долга в 6 лет, но так было. Я шел с родителями, и ноги меня не слушались, при входе в дом, я чуть не потерял сознание, ухватился за косяк, и какого труда стоило разжать руки. Потом накатила какая-то пустота, и я шагнул в комнату. Я узнал ее сразу, она почти не изменилась, смотрелась более сухощавой и бледной. Красный гроб, венки, свечи, плачущие женщины в черных платках, специфический запах, все то, что приводило меня в ужас. Родители подвели меня к гробу, я стоял, и страх потихоньку отпускал меня. Она же меня напугала, она же меня и освободила. Не сразу, еще лет семь после этого, я обходил целые кварталы, заслышав знакомую леденящую кровь мелодию. Но именно тогда, в первый раз я сам победил свой страх.

Другой мой страх – страх высоты. Мои родители и мой брат тоже всегда избегали высоких мест, в нашей семье это просто не обсуждалось. Но от друзей, пацанов, такую вещь не утаишь. Мы лазили по деревьям, крышам, столбам, играли в догонялки на стройках, бегали по перекрытиям и стенам. Отговорки могли прокатить пару раз, не больше. Первый раз я встал перед выбором, когда мы с друзьями оказались в районе высоковольтной линии. Кто-то заинтересовался, а видно ли со столба наш дом. Полез, долез до середины и закричал – видно! А красота-то какая, лезьте сюда. Я полез со всеми, и поднявшись метра на четыре, понял, что это мой предел. Голова закружилась, руки свело судорогой, и оторвать меня от металла было невозможно. Я сдался. Через несколько дней мы опять оказались там же, рядом пролегал наш маршрут к пруду. Ребята опять залезли на столб, и стали звать меня. Тебя наверх никто не гонит, хоть на наш дом посмотри, со второй перекладины уже видать. Всего их было пять. Я полез, вниз не смотрел, со второй перекладины ничего из-за деревьев видать не было. Чуть-чуть осталось, почти долез, подбадривали пацаны. И я лез, дом все же увидел, уже на третьей перекладине, середине столба. Слышно было, как гудят и потрескивают провода, до которых казалось, рукой подать, они висели чуть выше середины на гирляндах изоляторов. Столб покачивался от ветра, и казалось, вот-вот рухнет, а до земли так далеко. Вниз двигаться было гораздо тяжелее, если поднимаясь вверх на землю я не смотрел, то здесь нужно было смотреть вниз, куда поставить ногу. Воображение рисовало, как соскальзывает рука или нога и я лечу и расшибаюсь об землю. А с другой стороны, это было как наркотик, испытать и переступить свой страх. Через несколько дней я поднимался уже до верха, мог лазить с наружной стороны и по верхней перекладине перелезать на другую опору, над проводами. На верху ветер был сильнее и столб ощутимо качался, нельзя было долго оставаться, энергия быстро покидала меня, но я уже мог доказать всем, что я ничем не хуже остальных.

После этого я неоднократно замечал, что я могу успешно бороться со страхом высоты, но очень непродолжительное время, 10-20 минут. Воля и силы покидали меня, нападала апатия и желание умереть. Я уже не верил, что выберусь живым, скала или башня, вот-вот должны упасть, и я воочию переживал ужас своей смерти. Такое чувство накатывало на меня на вышках аттракционов, в горах, на мостах. Самый сильный ужас я пережил, когда с напарником меняли подшипник троса на стреле башенного крана. Кран просто ходуном ходил под ветром, пока Сашка менял подшипник, а я страховал и подавал инструменты, а я раз за разом умирал в своем воображении, падая вместе с этим чертовым краном.

И все же, высота как магнитом тянет меня, снова пережить этот ужас и сохранить свое лицо и достоинство. Я прыгал с парашютом, занимался дельтапланеризмом, хожу в горы, поднимаюсь на все высотные достопримечательности и не пропускаю ни одного аттракциона. Кажется однажды, он отступит, и я перестану бояться. Но я не могу победить свой страх, но не даю и ему победить меня.

Мне удалось укротить его только в одной дисциплине, нырянии с трехметрового трамплина в воду. Душа каждый раз замирает, но толчок, и все забыто, дальше лишь думаешь, как правильно закончить прыжок. А вот на пяти метрах все совершенно по-другому, и опять нужно ломать себя. Как-то раз был в бассейне с детьми, подначили, прыгни с 5 метров. Не первый раз, думаю, чего уж там. Поднялся, делаю шаг, и вдруг, эта глубина, расшибусь. Назад! Пусть позор, но живой! Начинаю балансировать на краю, изгибаюсь, и вижу, не успеваю уже назад. Тогда отталкиваюсь посильнее и столбиком лечу в воду. Сын с восторгом подплывает:

- Папа, а я видел, ты хотел ласточкой нырнуть, а потом передумал. Ласточкой в другой раз, ладно?

Какое ладно, да что бы я хоть еще раз.… И честно, месяца два я эту вышку старательно игнорирую, пока душа опять не начинает требовать новой порции страха.

А другой раз меня напугала собака. Мы шли с сыном по узкой тропинке, навстречу здоровенная дворняга, я встал перед сыном и прижался к краю, пропуская ее. Она притормозила, потом прыгнула вперед и гавкнула. От неожиданности я оцепенел, страх парализовал меня, что-то скользнуло вниз по ноге к пяткам. Сердце, догадался я. Мозги отключились, и вторым чувством был стыд. И ужас, холодной водой упав на стыд и самоуважение, как на горячие камни в парильне, вскипел гневом и яростью. Я топнул ногой и негромко цыкнул: брысь! Наверное, собака почувствовала кое-что еще, кроме жеста и слова. Ее подкинуло вверх и в сторону, как от пинка ногой и с визгом и воем она ломанулась прочь через кусты и сугробы. Сын расхохотался, и потом еще с полгода просил меня «пугнуть собачку».

В итоге я нашел свое лекарство против страха. Я позволяю ему захватить меня, отключаю свой рассудок, и страх, натыкаясь, на что-то внутри, что сильнее меня, разума и инстинктов, преобразуется в злость и гнев. Пусть лучше меня боятся.

В любом деле очень важно сделать первый шаг, преодолеть себя и свои страхи. Но это еще полдела, вторые полдела довести начатое до конца. Как правило, после этой точки нельзя вернуться назад, сделать все как раньше, и здесь очень важно не растеряться и быть последовательным и расторопным. Как прыжок с парашютом, выпрыгнуть очень важно, но еще важней правильно приземлиться, в самолет обратно не запрыгнешь, возврата сделанному нет,и передумывать поздно. Один раз я решил прыгнуть с трамплинчика на лыжах, высота от вершинки до основания метров 12-15. Для меня многовато, мой предыдущий максимум составлял 4-5 метров. Я решил пойти на компромисс. Там на вершине горы непосредственно сам трамплин невысокий, около полутора метров. Я решил сбросить перед ним скорость, приземлиться сразу за ним и с остальной горы просто скатится. Ведь прыгнул! Только не рассчитал скорость, мало сбросил, и ту точку, где я собирался приземлится, я просто перелетел. Забавно так, земля сама из-под тебя уходит вниз, как при старте с дельтапланом, только там крылья за спиной, а здесь только пустота внизу, и никакого парашюта. Земля в иллюминаторе, блин ее! И я потерял присутствие духа. Осознал себя только в сугробе, одна палка, согнутая подо мной, другая с перчаткой, шапкой и лыжами вдоль склона метров на пятьдесят растянулись, очки на шее, снег везде, под рубашкой, в ботинках и даже интимных местах, колючий и холодный. А сверху зрители бесплатным цирком наслаждаются. Попробовал встать, ощущение, будто танк переехал. А делов то было, сгруппироваться и приземлиться, и начать торможение. Скорость не запредельная, около 35 км/час, а я и за 60 со склона спускался. Так что, несмотря на то, что «риск – дело благородное», но и «за базар ответить» тоже уметь надо.