Небо голубых коров

Эта повесть написана давно. А сама история ее написания имеет еще более давнюю и мистическую историю. Я начал писать ее лет 5-6 назад, написал несколько глав, в том числе и серединную часть. Я, пока, правда не представлял себе чем закончится моя повесть. При переносе данных в другой компьютер исходный файл пропал, хотя название в директории светилось. Остальные файлы перенеслись нормально. Через год я снова вернулся к повести и записал несколько глав, стараясь восстановить по памяти ранее написанное. Потом я уронил свой лэптоп и мой жесткий диск пришел в негодность. Практически все данные с диска неделю назад я перенес в резерв, кроме этой повести. И я решил не продолжать, не судьба. А потом через спустя долгое время я увидел концовку во сне. И решил закончить, хотя писалось в сущности все по новой. Я не хотел выкладывать ее публично, не хотел слышать сравнений с моей жизнью, как это случилось с «Лейтенантом». Ну как я могу сказать на сколько процентов совпадает моя судьба и моего героя? А если мой герой умер а я жив и счастлив, или развелся и потерял детей, а у меня прекрасная семья? Такие вещи не примеряются по процентам. Любые совпадения случайны, хотя и имеют место. И это понятно, свои сюжеты я беру из жизни, своей и меня окружающих людей. Цикл «Моя Америка» соответствует действительности, хотя я и там оставлял за собой право на вымысел. Я же творю, а не веду дневниковые записи.

Поэтому я вас прошу, не надо примерять на меня судьбу моего главного героя. Это не мой пиджак, даже если вам кажется, что размерчик совпадает. А теперь читайте и наслаждайтесь. Не критикуйте автора сгоряча, если что не получилось. Я профессиональный техник, а не писатель. Пишу не ради денег, а ради удовольствия, своего и вашего. Стараюсь быть честным и искренним, а это, по моему, главное.

Глава 1

Вадим проснулся в гостинице. Голова соображала туго, он не помнил куда это его заслали? И вообще, последняя неделя вспоминалась тяжело словно в тумане, болела голова. Он прошел в туалетную комнату, умылся холодной водой. Стало легче, но голова по прежнему была стянута словно обручем и боль не уходила. Пили вчера что-ли? Где, с кем?

Он подошел к окну и отдернул штору. И замер. То что он находился на 3 или 4 этаже было не самое удивительное, хотя как правило, он останавливался чаще в мотелях или маленьких гостиницах не выше 2-х этажей. Его поразил вид за окном, набережная, шум большого города и высокие причудливые здания. Через минуту он узнал место - Омск. И гостиница «Сибирь» на Омке, он останавливался здесь на неделю когда приехал сюда после института. Он резко обернулся, и как сразу не заметил? Кровать с панцирной сеткой, деревянные стулья, огромный холодильник, чугунная батарея под окном и отсутствие кондиционера.

Тогда почему один, где жена? И он вообще ничего не помнил, когда они планировали эту поездку. Взгляд наткнулся на дорожную сумку, сумка его. Он открыл и проверил содержимое, обычный командировочный набор - белье, футболки, рубашки, джинсы, туалетные принадлежности. Он обшарил карманы, американский паспорт, кошелек с 2500 американскими долларами, 8 тысяч рублями, российского паспорта не было, не было водительского удостоверения и кредитных карточек. Сотового телефона тоже не было. На столе лежали ключи от номера. Сердце стиснуло какой то холодной волной, и он с трудом взял себя в руки. В голову полезли какие то фантастические сюжеты, он отбросил мысли в сторону и пошел под холодный душ. Первое что нужно сделать, принять ситуацию как есть, и ничему не удивляться. Иначе запросто можно сойти с ума.

В такую ситуацию он уже попадал в школе, когда проявляя обычную черно-белую негативную пленку, получил позитив. Иногда на пленке на просчет под определенным углом можно увидеть как бы позитивное изображение, он это знал, но сейчас как не крутил пленку, негатива не было. На вопрос родителей что случилось, он ответил все нормально, ушел в свою комнату, залез под одеяло и начал трястись от истерики, хохотать вполголоса, биться головой об душку кровати, я сошел с ума. Потом заплакал. Он хотел еще раз пройти в ванную комнату, и боялся. Потом пошел, принес почти высохшую пленку к себе, она по прежнему была позитивной. Что сказать родителям и как жить дальше он не знал. Наутро проснувшись, понял разгадку. Во время проявления он открывал бачок проявителя, и увидев что она довольна светлая, положил в проявитель еще на несколько минут. При этом неосознанно провел процесс засветки, превратив процесс в позитивный, подобия для черно-белых слайдовых пленок. Негативные пленки не предусмотрены для позитивной проявки, да и реактивы немного другие, но у него странным образом все получилось отменного качества. И едва не стоило ему рассудка. После этого случая Вадим взял себе за правило, принимать мир как он есть, чудес не бывает, бывает недостаток информации. А если даже и чудеса, то это не чудеса, а просто проявление пока еще неизвестных законов природы.

Пока ничего смертельного не произошло. Сначала нужно определиться со временем и датой. Часы он не носил уже лет восемь, а сотового не было. Он оделся, положил в карман деньги и паспорт, замкнул дверь, хорошенько запомнил номер и пошел вниз. Первым делом он поинтересовался у администратора на сколько дней у него проплачен номер, до конца недели, неплохо. Потом попросил продать ему карманный календарь на текущий год, заодно поинтересовался какое сегодня число, в отпуске даже за числами не слежу , с улыбкой сказал он. Год и месяц был правильный, а число ... он не помнил какое число было вчера.

Выйдя на улицу, он пешком пошел на междугороднюю телефонную станцию. Там он заказал разговор на свой домашний номер. Через 5 минут соединили, ответил незнакомый голос по английски. Можно к телефону Вадима или Ольгу? Здесь таких нет. А как давно у вас этот номер? Три года? Извините, наверное я ошибся номером. Потом перезвонил на мобильный жены, примерно та же история. С трудом вспомнил номер друга Дмитрия, украинца. Взял трубку Дима, слава Богу. Алло Дмитрий, это Вадим. Какой Вадим? Беликов, ты что не помнишь? С Олей Беликовой вы с женой вместе курсы английского проходили? Как не помнишь? Ладно, не бери в голову, у тебя телефон Андрея есть? С Андреем повторилась похожая история, ни его, ни его жену Андрей тоже не помнил.

Вадим вышел на улицу, присел на скамейку и достал свой паспорт. С паспортом было все в порядке, имя и фамилия были написаны правильно, дата рождения верная, место рождения Россия. Ни одной таможенной отметки в паспорте не было. А вот это уже не правильно. Как я сюда тогда попал? И откуда я сюда попал? Телефон брата и матери Вадим помнил наизусь, но после всего случившегося звонить туда он поостерегся.

Потом он вспомнил финт, который проделал его друг и одногруппник Петька Михеев. Лет через десять после выпуска надумал разыскать друга. А где искать? В родном городе. А в какой организации? Ну конечно в городской автобазе, ведь мы автодорожники. Находит по справочнику номер приемной, у вас Беликов работает? А кем? Главным инженером? Он то мне и нужен! Соедините. Вадька, ты? Виктор Николаевич? А Вадима знаете? А его домашний номер? А сам где, в Омске живет? Так вот Петруха попал на моего сродного брата и через него вышел на мать и узнал мой номер.

Вадим вернулся на станцию и заказал переговоры с родным городом, потом заказал городскую автобазу. У вас Беликов Виктор Николаевич работает? Главным инженером? Соедените. Виктор Николаевич, Вы Вадима Беликова знаете? Кто спрашивает? Одногруппник, мы вместе учились, а потом вот растерялись, хотел найти. Как погиб? Когда? Две недели назад? До свидания.

Вадим вышел на улицу и упал на скамейку. Это была не только другая страна и другой город. Это был другой мир.

Глава 2

Я встал рано и первым автобусом поехал к Женьке. Я знал что он развелся и живет с матерью, в моем мире, по крайней мере. В 93-м мы вместе проходили Life Spring, американский психологический семинар. Американцы проводили его у нас в Омске, единственном городе в России на спонсорские деньги. Потом деньги кончились, и через 3 года я запустил программу уже на принципе самоокупаемости и стал ее директором. Когда мы проходили ее вместе, в группе было 150 человек, и если он меня не знает в этом мире, я бы сыграл на этом.

Я сидел на скамейке перед его подъездом и думал. Я вспомнил повесть, которую я читал в детстве, человек потерял свой мир и путешествовал по отражениям, ища свой мир. Он встречал разные причудливые миры, но не мог найти свой. И спустя десятки лет он наконец нашел. И с глазами, полными слез, он стоял на берегу багрового океана, смотрел в оранжевое небо на зеленое закатное солнце, по небу лениво летела стая голубых коров, и он был счастлив, он вернулся домой.

Женька вышел из подъезда около 9. Я окликнул его. Он удивленно посмотрел на меня. Не узнал, мое сердце сжалось. Здравствуй. Ты меня не помнишь? Мы вместе проходили Life Spring в 93-м, не помнишь? Он протянул мне руку - честно говоря, нет. Да не мудрено, полторы сотни человек, а я тебя запомнил. Я ведь не омич, я из Красноярска на семинар приезжал, врал я. Вот, в командировке, вспомнил твой дом, почему то запомнил что ты здесь выходил когда нас вечером разводили. Ты с Мариной общаешься?

С Мариной мы тоже познакомились на семинаре. Я влюбился в нее с первого взгляда. Броская, красивая женщина, на 2 года старше меня. Она поразила меня не столько красотой, как своей индивидуальностью, на все имела собственное мнение, прекрасно говорила на английском, вела свои программы по языку и психологии. В том мире я ухаживал за ней больше года, но она так и не полюбила меня. Она отвечала мне взаимностью, принимала меня и с удовольствием проводила со мной время, но я был для нее больше другом, чем любимым человеком. Но она очень ценила мою любовь, хранила все мои письма и стихи. Через год после начала наших встреч она развелась с мужем, он пил и изменял. Если бы я бросил свою семью и сделал ей предложение, она наверняка бы согласилась. Но я не мог оставить семью, в особенности из-за своих сыновей, а она сама не заводила разговор об этом. Я даже не знаю, был ли я причиной ее развода.

Женька немного удивился моему вопросу. Да, он общается с ней, он даже ходил на ее курсы английского, дал мне ее домашний адрес и адрес ее офиса, она открыла собственную компанию. Я спросил, замужем ли она? Он с удивлением посмотрел на меня, но ответил, она развелась, уже давно. Живет вдвоем с дочерью, и вроде не спешит замуж, хотя с кем то встречается. Марина очень любит свободу, добавил он. Я кивнул, и попрощался.

Я поехал к ней в офис, по адресу, который дал мне Женька. Я никогда так не любил. Я бросал и снова возвращался. Жена выставляла мой чемодан в коридор, я клялся что все у нас закончено, что я навсегда с семьей, что я бросил Марину. И верил что я не вру. И снова возвращался к Марине, падал в любовь, отрекался и возвращался.

К офису я подошел одновременно с Мариной, она подходила с другой с стороны.

- Здравствуйте, Марина Анатольевна, можно вас на минутку?

Она остановилась и выжидающе посмотрела на меня. Боже, как она была красива! Она разглядывала меня, и разглядывала с интересом. Но она совсем меня не помнила. Стерва, подумал я.

Я завел свою старую пластинку про совместный семинар, она пригласила меня на чашечку кофе, я его принял. Она открыла офис, кофе действительно был неплох. Меня так и тянуло пригласить ее в ресторан. Но ... У меня не было в запасе лишнего года! У меня вообще не было времени! Где я?! Я совсем забыл.

Мы поговорили про Life Spring. После того как программа остановилась по финансовым причинам, она больше не возобновлялась в Омске. Я с горечью подумал о роли личности в истории. Значит в мире, в котором не было меня в Омске, не было возобновленной программы, не было десятка браков между русскими и американцами, нескольких разбитых семей, нескольких сотен человек, нашедших новый смысл в жизни.

Глава 3

Остаток дня Вадим посвятил объезду предприятий на которых он работал. Сначала он поехал в Автосервисный Центр, где он работал директором. Секретарь Юлия его не узнала. С ней у Вадима тоже была недолгая интрижка, но она была умным человеком, не предъявляла никаких претензий на него, и они просто остались добрыми друзьями. Вадим проработал на этом предприятии полтора года, но даже спустя несколько лет он встречался с Юлей несколько раз, и был благодарен ей за прекрасно проведенное время. Вадим спросил про вакантные места, взял бланк заявления. Почему то подумал, если бы он пригласил Юлю в ресторан, мог бы получиться прекрасный вечер. Юля не Марина.

Потом он прошел в ремонтную зону, в свое время Вадим набрал прекрасную команду специалистов, и даже спустя 5 лет большинство продолжали работать на предприятии. Знакомых лиц он не увидел.

Вадим проехал также в областной театр, где он работал главным инженером, там его также не знали. Значит умерший недавно двойник в Омске не жил. На завод он не поехал, на территорию режимного предприятия его бы наверняка не пустили. Да и так все было ясно. В Омске, где Вадим прожил 20 лет, его никто не знал.

Глава 4

Мне приснился сон. Я умирал. Смерть не была мучительной, это было принятие. Я был готов, что это вскоре должно случиться, родственники тоже были готовы. Не было шока, неприятия, страха. Только ожидание.

Я осознал, что это случится сегодня. Никому ничего не сказал, но окружающие сами поняли это. Я определил это по тому, что возле кровати все время кто-то сидел. Я лежал и лениво размышлял. Это случится скоро, но еще не сейчас. Я прекрасно представлял себе этот момент, как прыжок с парашютом, последнее мгновение перед шагом в пропасть. Или, когда поезд американских горок на секунду замирает в высшей точке, перед тем как сорваться в сумасшедшую гонку. И душа сжимается в комочек, нет сил даже сделать вдох, в предвкушении этого последнего момента перед последней гранью.

И ВДРУГ! Пришло совершенно другое чувство. Внезапно. Время остановилось, а мысли, напротив потекли с необычайной скоростью. Был коротенький маленький моментик, когда еще можно было задержать это мгновение и шагнуть назад, но я не делаю этого. Уже нет постели, родственником рядом, и мысли очень далеко от всего бренного. Это оказался не комок страха перед последним шагом. Это был новый открывшийся горизонт! Это как ты поднимаешься на вершину, она рядом и скоро будет, и вдруг за каким то выступом внезапно открывается панорама, перед тобой замечательный вид, мгновенно, неожиданно открывшийся. Душа распахивается в изумлении.… Как же я жил без всего этого?

Какой тут страх. Это не падение, это восхождение на вершину. Это тоже мгновение, но не страха, а торжества. Душа открывается и в нее устремляется мощный светлый поток энергии бытия. Это не совсем туннель, про который рассказывают вернувшиеся после смерти. Нет страха высоты, и его не может быть у того, кто умеет летать.

И неправда, что душа отделяется от тела и наблюдает окружающее, перед тем как улететь. Просто окружающего нет. Есть поток доброй светящейся чистой энергии. Это не разум, это всеобъемлющая доброта, и ты частица его. Это то, что называют Богом, ты понимаешь, что это всегда было в тебе, и ты всегда был его частью, и никогда не осознавал этого, привязанный к суете бренного мира.

Это ощущение могло длиться стотысячную долю секунды. Или миллион лет? Время не просто замерло, оно исчезло. Исчез сам смысл его существования в принятии божественности в себе. Там нет времени, нет желаний и боли, только полет.

Не было пространства, тела, окружающего мира. Этого просто никогда не существовало на этом уровне существования божественного осознания, в этом новом измерении. Существовала память, но это не была память разума, логическая, которая выстраивает события в последовательности, цепочке их следования. Нет, это была чистая память чистой души, этого чистого пространства. Память обо всем и сразу, не книга, которую листаешь, а панорама, которую видишь и осознаешь всю одномоментно.

И вместе с тем не было чувства одиночества и оторванности. Я не чувствовал себя частью сообщества, я не чувствовал ничьего иного присутствия. Был поток энергии и я, часть потока, а он часть меня. Индивидуальности тоже не было. Что такое индивидуальность? Это отожествление своей неповторимости и отличия от окружающего мира и окружающих людей. Но если ничего нет, от чего ты можешь отличаться, если все что существует, это только ты?

Исчез привычный мир. Исчезло время. Исчезло физическое пространство. А страх, его просто вообще никогда не существовало. Чего может бояться Вечность?

Я вдруг с улыбкой понял, как может успеть состоятся длинный долгий сон в короткое мгновение забытья между двумя сигналами будильника. Он не длится, он просто существует весь сразу. Спит разум, и душа на мгновения становится собой, тем, чем является всегда, но о чем мы не помним. Озарения, интуиция, открытия – это просто осознания того, что душа знает всегда. Ей неведом страх и боль, она маленький ребенок с распахнутым сердцем, открытая и непосредственная. Она связана с Богом, она и есть Бог. Она не имеет греха, и она чиста изначально и по определению.

И в этом осознанном существовании, вечности, безвременье, осталась чистая душа без малейшей примеси разума, как надсмотрщика с бичом, который гонит раба, вообразив себе, что имеет на это право. На самом деле нет раба, это лишь иллюзия, он свободен всегда, стоит ему только осознать это. Ему не нужен побег и выкуп для свободы, только осознание, что он всегда был свободен. И со смехом радости и без малейшей досады и гнева на своего погонщика в любой момент может освободиться и уйти, нужно только осознать свою свободу.

Прошли тысячи лет, а может полсекунды, ведь времени там нет, и я осознал свою нерожденность и бессмертие. Я видел череду прошедших жизней, конечно, не череду в смысле последовательности событий, а как вид сверху на карту. Нельзя же сказать, город Ийск следует за рекой Глинкой, это смешно. Они просто есть, и каждый на своем месте. Вернувшиеся после смерти рассказывают о просмотре всей жизни, очень быстро и во всех деталях. Это не так, нет времени, нет скорости. Все события просто лежат перед тобой с отчетливой ясностью. Исчезли уловки разума, которому удобно что-то забывать, а что-то помнить, душа помнит и видит все свои жизни, каждое отдельное мгновение с отчетливой ясностью, ей нет смысла играть в забытье. Как может разум принять неограниченность? У знания нет границ. С такой же ясностью, как свои жизни, ты можешь отчетливо видеть все, что когда-либо происходило и произойдет в мире, не в виде цепочки событий, сразу и все. Есть люди, у которых их погонщик, разум, частично парализован. Он не может щелкнуть бичом и поставить душу на место. И неразумная душа, даже не знает, что она несвободна. Ей открыто все и она живет по своим законам, а не законам общества, походя выдавая открытия или шедевры. Люди называют их гениями, а душа даже не понимает этого, что ей чье-то признание? Все это открыто для всех, а глупцы не хотят видеть, и придумывают объяснения «почему», называя это законом и моралью.

И нет подавленности перед вечной жизнью. Разве можно быть скучно с самим собой? Даже вечность. И я знал, видел, что где-то когда-то на какой-то срок мое всезнание прервется криком вновь нарожденного младенца, нового меня, и я на время я забуду, кем и чем являюсь всегда, и в который раз буду совершать новые открытия и благородные поступки, под мудрым велением своей души.

Я проснулся, и какое то время лежал, не открывая глаз. До поезда оставалось несколько часов, я прекрасно чувствовал время, и знал, что оно еще есть. Моя душа легонько с улыбкой подтолкнула меня – иди. Я окончательно проснулся и пошел умываться.

Глава 5

Билет на вокзале он купил без особых проблем. Кассир бегло просмотрела его американский паспорт и выписала билет. Он боялся что ее насторожит отсутствие визы, но ей вероятно не было до этого никакого дела. Ну не таможня же, в самом деле. Он ехал в свой родной город, обдумывал как он встретится с братом и матерью. Как вообще они отреагируют на него воскресшего. Было страшно, но ведь как то нужно было искать свое место в этом мире или путь возвращения обратно, во что он почти не верил. Он не хотел жить в мире летающих коров.

Вадим очень любил фантастику, и ему всегда нравилась теория параллельных миров. А может их и нет? А он лежит в психиатрической клиники с тяжкими повреждениями головного мозга после какой-нибудь автомобильной аварии? Он легко укусил себя за палец и едва не вскрикнул от боли. И потом, не бывает таких логичных снов. Вадим очень любил Кастанеду, и одно время практиковал осознанные сновидения. И достиг немалых успехов. Секрет был в том, что в момент засыпания нужно было остаться в осознании, чувствовать свое тело и присутствие в комнате. Это был самый сложный момент, не провалиться в сон и не выскочить в реальность. Потом начиналось легкое скольжение и погружение, и контролировать осознание становилось гораздо легче. А потом начиналось невозможное, возможность летать, видеть сквозь стены, и присутствовать в любой точке мира, где бы он не захотел. Он открыл, что это было путешествие не только по тому реальному миру, в котором он жил, хотя он проверял некоторые факты, которые происходили в реальном мире и о которых он не мог знать. Но также были полеты в другие реальности и другое время. Например, он узнал о часе смерти отца за две недели до происшедшего, с точностью до минуты.

После одного события он прекратил свои путешествия в астрале. В тот раз он ночевал в родительском доме, в комнате, в которой умер отец и в которой прощались с его телом. В момент погружения он почувствовал, что его что то держит, как бы неосязаемой бечевой, привязанной к ногам. Он расслабился, вернулся, и попробовал уйти еще раз. Тот же результат, что то легкое и как бы резиновое и растяжимое сдерживало его тело. Не выходя из состояния, с закрытыми глазами иным видением он осмотрел комнату. И в темном углу комнаты, за столом-тумбой, он различил еле ощутимый темный силуэт в образе Сатаны, с небольшими рожками. Тень держала его взглядом. Вадим содрогнулся в душе и попробовал погрузиться еще раз, резко, рывком. Бечева натянулась, и вытянула его обратно. Он видел еле заметную ухмылку тени, и попробовал проснуться. И не смог. Потом он попытался сменить отражение. проскочил пару миров, но не смог уйти из комнаты. Тень стояла в углу и как бы говорила, подергайся, дружок, никуда не денешься, ты мой. Вадим не знал, чем кончится эта встреча в реале, смертью или психушкой. Но то что это конец, если он не сумеет вырваться, он знал наверняка. Страха не было, внутри закипала холодная ярость. Валим попытался крутнуться и упасть с дивана, надеясь что от удара от пол он проснется. Тело не слушалось. Тогда он собрал все силы и закричал. На какое то мгновение он одновременно оказался в совей реальности и услышал еле слышимый тяжелый протяжный хрип, и снова вернулся к темному. Собрал в точку всю свою ярость и силу, и снова закричал, зло, натужно, выдыхая воздух из легких одним толчком, вкладывая в крик всю свою душу и себя, весь свой мир, свою любовь и ненависть, свою жизнь, близких, друзей и врагов, всю свою землю, чем он жил и дышал. Внезапно он почувствовал, что услышан и ощутил чье то присутствие рядом, он судорожно рванулся к присутствующему и рывком выдернул себя из сна.

Наутро жена брата спросила его, мне показалась, ты кричал ночью? Или показалось? Валим улыбнулся, показалось, наверное.

После одной встречи с ребятами экстрасенсами, ему сказали, бросай. Без поддержки нельзя, тебе сильно повезло что выбрался. Он уже и сам все тогда понял.

И вот сейчас он силился понять, куда его забросило на этот раз. И были ли его предыдущие опыты тому виной? Возможно, они как-то усилили его чувствительность, и во сне произошло перемещение не просто в отражение реальности, а в какую-то иную существующую реальность. Он не знал. И не хотел сходить с ума, ломая себе голову неразрешимой проблемой. Дорогу осилит идущий. Нужно жить, действовать, а там видно будет. Что-нибудь придумаю.

За окном темнело. Он забрался на вторую полку и быстро заснул. На этот раз без сновидений.

Глава 6

Я приехал в родной город рано утром в субботу. С вокзала позвонил домой, трубку взял брат. Я сказал что я его двоюродный брат, проездом из отпуска, можем встретится? Через полчаса он подъехал на своей машине. Я подошел, Сергей?

Он вышел из машины, поздоровался. Я боялся что он удивится моим сходством с самим собой, но он ничего не сказал.

- Может зайдем куда? В поезде почти ничего не ел.

Он кивнул, и мы заехали в какую-то кафешку. Я что-то заказал себе и ему, и немного водки. Спросил его, будешь? Он кивнул.

Я сказал что сын его дядьки, представился своим именем, но сказал что на год старше Вадима. У отца было 5 братьев и 2 сестры, я и сам всех особо не знал, надеялся прокатит. Сказал что познакомился с Вадимом два года назад, общались. Услышал про его смерть недавно. Подробностей не знаю. Сергей хмуро молчал и разговор поддерживать был не склонен.

- Слышь, я завтра собрался ехать. У тебя есть где заночевать, пообщаемся немного, помянем. Только не в доме, с вашей матерью встречаться не хочу, рану бередить. Ты мужик все же. Может летняя кухня какая?

У нас в ограде еще отец при жизни погреб построил, наверху избушка, стол, кровать, печь, все как полагается. Сергей немного подумав, мне и предложил там расположится.

По дороге мы заехали в магазин, я купил водки и закусить кое-что. Высадил меня, сам ушел в дом. Вернулся с женой, Аней. Она принесла что-то закусить домашнего. Долго смотрела на меня.

- Ты на Вадима чем-то похож.

Я удивился в душе этому немного. Но только кивнул, типа, родня все же.

Аня ущла. Мы сидели вдвоем с братом, и он мне рассказывал о самом себе. С детства. После пары рюмок он оживился, мрачность сошла, и он говорил как обычно, рассказывая все начиная с детства. Пока все было о моей жизни. Я не перебивал, приятно было возвратиться в детство, тем более взглядом брата.

Первым отличием была женитьба. Он сказал, что Вадим женился на 4-м курсе, брал академический отпуск на год, потом доучился, отслужил в армии, два сына. Я внутри вздрогнул. Переспросил его о женитьбе. Он удивленно взглянул на меня.

- А ты что, не знаком с его женой?

- Извини, не довелось. А ты можешь показать мне фотографии?

Он кивнул, мы выпили, и он принес альбомы. Я смотрел на свадебные фотографии, я узнал Валентину с которой дружил в институте. Я не один ухаживал за ней, мой друг тоже, и она выбрала его. Сказала, что любит меня, но он надежней. И я никогда не жалел о этом ее выборе. А тут, значит, она передумала. Интересное кино.

Я листал альбомы, и что-то замерзало внутри. Если на свадьбе я был еще похож на себя тогдашнего, то уже через год отличия были значительнее. Он на фотографиях становился старше и серьезнее, лоб прорезали морщины, взгляд был жесткий и колючий. Потом армия. Отличий еще больше. Это уже не был я. Не мудрено, что брат и невестка меня не узнали. Но как такое возможно? Ведь гены не изменились, только образ жизни и окружение, неужели характер накладывает такие огромные изменения во внешность? Я смотрел семейные фотографии, у него, как и у меня, было два сына. Забавные карапузы, но совсем не похожие на моих. Я смотрел фотографии, а Сергей говорил и говорил. Я слушал и не слышал. Что же случилось тогда, на четвертом курсе, какое событие вызвало эту развилку в истории, и как связано мое появление здесь с его смертью? Вопросов было много, но ответов я не находил. Я понимал, что нужно ехать к его жене, взял адрес Валентины у Сергея. Пару раз мы сходили за добавкой, погуляли по округе. Все вокруг было знакомо, как и в моем мире.

К вечеру Сергея развезло и я отправил его спать. Меня водка не брала. Я вспомнил похороны отца. Тогда меня тоже не брал алкоголь. Я выпивал стакан водки, садился за руль, утрясал какие-то дела, возвращался, сидел у гроба, снова пил, снова ехал. И был совершенно трезвый. И так три дня. И никакого похмелья. И только после похорон на поминках, мне стало плохо, я вышел на улицу и меня вырвало. Что-то ударило в голову и на меня свалилось тяжелое похмелье. Звенящая пустота внутри и отравленное алкоголем тело. Меня увезли к теще и я проспал почти двое суток не просыпаясь. Интересно, как вел себя на похоронах этот Вадим? Я не успел спросить Сергея. И, наверное, не спрошу.

Утром на восходе солнца я встал, захлопнул дверь погребушки на замок, и пошел на вокзал. Решил, что моей записки с благодарностью, которую я оставил на столе, хватит. Сегодня было воскресенье, и я не был уверен что смогу избежать встречи и разговора с Аней и особенно с матерью. Материнское сердце не обманешь, и мне совсем не хотелось играть в эти игры.

Глава 7

Вадим купил билеты на дневной поезд, времени было еще около 3-х часов, и он пошел на кладбище на могилу отца.Он не хотел думать, чьего отца, его или Вадима-2. Просто так повелось много лет, приезжая в родной город он всегда навещал могилу отца. Подходя к кладбищу, у него мелькнула мысль, что возможно отец похоронен в другом месте, но он отогнал ее. Он был уверен, что найдет.

Могила была там-же. Рядом с могилой бабушки, матери отца. Вот только памятник был другой, в строгом граните, с барельефом и витыми буквами. Вадима кольнуло в сердце. Наверняка памятник был заслугой его двойника, в его мире памятник был попроще. Вадим зашел внутрь оградки и несмело присел на скамейку. Отец с барельефа смотрел на него слегка прищурившись своим обычным взглядом. Вадим проглотил ком в горле и мысленно прошептал: Здравствуй, папа.

Достал чекушку водки, которую он купил на вокзале, взял рюмку, плеснул в нее водки и сполоснул, затем наполнил ее до краев. И выпил из горлышка оставшееся в бутылке. Прости меня, папа.

Он вышел, закрыл дверцу на задвижку, и прошелся по кладбищу. Оно ничем не отличалось от того, которое он знал в своем мире. Он по памяти нашел несколько могилок родственников, постоял, словно прося прощение. И медленно пошел на вокзал.

В поезде он прокручивал снова и снова разговор с Сергеем. До четвертого курса это была и его жизнь. А потом он женился на Валентине. Вадим вспоминал свой разговор с будущим ее мужем в его жизни, как тот просил, уступи. Ты все равно никогда не будешь любить ее как я. И счастья ей не дашь. И он уступил. Из-за нее, Вали, потому что чувствовал, что он и правда не сделает ее счастливой. А тот Вадим, значит, не уступил. И захотел сделать ее счастливой.

- А сделал ли? В чем различались наши понятия счастья, брат? Почему ты решил, что ты можешь дарить счастье людям, что ты можешь творить счастье, ты Бог? В какое мгновенье наши пути разошлись, когда ты решил, да, смогу? А я подумал нет, не смогу.

Вадим вспоминал свои колебания и раздумья, и свое решения уступить. А он не уступил. Он решил бороться со всем миром за ее счастье. И проиграл.

Он ушел в академ на год, снимал квартиру и работал. Потом восстановился на дневном, и снова работал, по суткам, и учился. Валентина тоже училась, они закончили институт вместе. После окончания он пошел служить в армию, в ГСВГ, Восточная Германия. Его старший сын родился там. Он пригнал оттуда машину, контейнер с мебелью, устроился на хорошую должность. Через полтора года получил квартиру. Родился второй сын.

А потом? Что произошло потом? Он делал карьеру, неплохо зарабатывал. Настоял, чтоб жена уволилась с работы и сидела дома с детьми. Он создал ей золотую клетку. А сам жил с размахом на воле. И позволял многое. Сергей мельком упомянул про его похождения, но Вадим прочувствовал своего двойника изнутри. В годы перестройки он сразу почувствовал, куда дует ветер. И на гребне волны кооперации ушел с должности главного инженера предприятия и открыл торговый кооператив. Не гнушался ничем, что приносило доход. Делился с ментами и бандитами. И крутил деньги быстрее, чем они обесценивались. В середине девяностых у него была сеть магазинов бытовой техники, строительное предприятие и мебельный комбинат. Каждый год он менял машины. Предложил брату долю и должность в своем бизнесе. А Сергей отказался. И остался с родителями.

Он стал совсем другим человеком. И даже Сергей отзывался о нем без теплоты. А ведь Вадим был очень близок с братом в своем мире.

А потом что-то произошло. Второй Вадим попал в какую-то очень неприятную историю. Которая окончилась его смертью. И даже Сергей не знал подробностей.

К дому своего двойника Вадим подъехал уже к вечеру, на часах было шесть. Он жил в отдельном коттедже в элитной зоне.Он позвонил в дверь.

Открыла Валентина. Ее Вадим узнал сразу. По глазам. Она стала старше, пополнела, но ее глаза, открытые и лучистые были те-же. Вот только ... боли в них стало больше. И густая сетка морщин вокруг глаз. И по каким то необъяснимым признакам Вадим понял, не была она счастлива в этой золотой клетке.

- Здравствуйте, Валя. Можно мне войти? Мне нужно с вами поговорить. Я сродный брат Вадима.

Глава 8

Она молча кивнула мне и пригласила войти. Провела в гостинную и жестом показала на угловой диван. Я присел, она села напротив.

- Как тебя звать? – она смотрела на меня так, как будто знала меня.

- Вадим. Тоже Вадим.

Она молча кивнула, и продолжала смотреть мне в глаза.

- Ты врешь, что ты его сродный брат. Кто ты?

Меня бросило в жар. Я понимал, что она видит во мне нечто такое, чего не видели Женька, Марина, Сергей. Но что, я не знал. И я не знал, что ей ответить, что она хочет услышать. Я сцепил пальцы рук и отвел взгляд в сторону.

- Почему ты так решила?

- Ты очень похож на Вадима, каким он был раньше. До свадьбы. Кто ты?

Я решился.

- Я его брат. У нас один отец.

Она кивнула головой. Ответ ее устроил.

- Ты останешься?

- Да, если ты оставишь.

Она снова приняла это как должное и молча кивнула.

- Я пойду постелю. Поговорим потом. Ты голоден?

- Не откажусь.

Она снова кивнула и вышла. Из комнаты сбоку вышел мальчишка лет семнадцати. Я встал и протянул ему руку. Он пожал ее и представился:

- Петр.

Я сразу понял в честь кого назвал его Вадим, в честь моего, вернее его в этом мире, друга. А вот моих сыновей звали иначе. И меня захлестнуло каким то теплом к моему двойнику, и немного запершило в глазах. Я вспомнил могилу отца. Он стал жестким снаружи, но сохранил душевность внутри.

- Вадим, дядя Вадим. Я знал твоего папу.

Он кивнул, и сказал:

- Можно я пойду? Мне нужно делать уроки.

Я ответил согласием, и он ушел в свою комнату.

Вернулась Валя и села на свое старое место напротив меня.

- Зачем ты приехал?

- Я хочу узнать о нем больше.

- Ты опять врешь. Мне кажется, ты знаешь его лучше чем я.

Она опустила лицо в ладони, и я подумал, что она сейчас расплачется. Но она удержала слезы, и когда подняла лицо, глаза ее были сухи, и только блестели немного больше обычного. Потом она начала рассказывать. Она говорила быстро и негромко, мне приходилось вслушиваться в слова, что бы понять что она говорила. А она как бы спешила выговорится, выплеснуть, что она так долго держала в себе и ни с кем не могла обсудить. И только сейчас я понял, как же она была одинока.

Она знала, что парни разговаривали насчет ее. Но она не знала, чем закончился разговор. Оба избегали ее, неужели они решили оставить ее вместе? Или играют в великодушие, к кому она подойдет первому. Они оба были дороги ей, но по разному. Алексей был надежней, сдувал с нее пылинки и очень дорожил ей. Она знала, что за ним будет как за каменной стеной. А когда появился Вадим, она просто впервые взглянула в его глаза и утонула в них. Она никогда не встречала такой голубизны и глубины, как в омуте. Она падала в них, и не могла остановиться. Она первая сказала ему, что любит его. И не могла оттолкнуть Алексея, мучилась, плакала, и любила обоих.

А потом приехал Вадим, хмурый и чужой. Сказал собираться, уезжаем. И они уехали. В другой город. Сняли квартиру. Пошли работать. Через два месяца зарегистрировали брак. Свадьба была потом, только через год, его отец настоял, чтоб все как у людей.

Он очень любил ее. И все время старался доказать ей, что она не ошиблась в выборе. Он вкалывал по две смены, приносил деньги, чтоб хватило пока он будет доучиваться. Восстановился. Закончил. Сам напросился в армию. Вот только из глаз его пропала та синева и глубина, за которую она и полюбила его. Иногда она плакала по ночам. А он думал, что она жалеет об Алексее. Никогда не спрашивал и не попрекал. Но она видела, помнит и думает.

Он любил ее, она знала. Но пропала открытость их отношений. А потом его засосало. Он уже зарабатывал не ради нее, а ради денег, бизнеса, власти. Он стал сильным, и ему нравилось быть сильным. Когда ей сказали, что он изменяет, она не поверила. Но это оказалось правдой. А потом он просил прощения и клялся, что больше не повторится. А она верила, хотела верить. Не разводились из-за детей, детям нужен был отец. Старший вот в институте, младший в этом году заканчивает школу. Он не говорил с ней о бизнесе. Но она чувствовала. Неприятности начались около года назад. На него накинулись одновременно милиция, прокуратура, налоговая. Он говорил, конкуренты простить не могут, какой то крупный заказ у кого то перехватил. Тогда они как то снова стали ближе и родней друг другу.

Весной они снова поехали на Алтай. Он не любил море, горы ему были по душе больше. Он снова стал мягче и нежнее, и даже в глазах появились давно забытые искорки и глубина. Однажды они гуляли вечером, он смеялся и шутил, потом обнял ее поцеловал, долго смотрел ей в глаза, а потом сказал:

- Так хочется жить.

- Так живи, кто тебе мешает?

Он все еще улыбался, но одними губами, искорки в глазах погасли. И тогда ей стало страшно. Он уже тогда все знал. В то утро, три недели спустя, он позвонил ей с работы и сказал что отвезет ее к зубному. Она услышала как машина остановилась под окнами, хлопнула дверца. Потом грохнул выстрел, она тогда не поняла сразу что это был выстрел. Когда она выскочила наружу, он лежал в луже крови, а рядом его карабин. Он возил его с собой в последнее время. Милиция закрыла дело, самоубийство.

- Он был не такой человек, чтобы убить себя.

Я знал. Мы оба были не такие.

Глава 9

Вадим уехал утром. Валентина тоже встала, поставила кофе. Налила ему и себе. Они почти не говорили. Странно, после ночного разговора она стала ему намного ближе, возникла какая-то душевная близость. И еще, ему было жалко Валентину.

- Ты пойдешь на его могилу? - спросила она.

- Нет. Не сейчас. Можно я еще заеду, позже?

- Заезжай, когда хочешь.

Чувство нереальности не покидало Вадима. Он словно ушел в управляемое сновидение, ощущая себя спящим и осознанным одновременно. Он вспомнил свои 40 ночей. Вернее, их было 25. Он прочитал об этой медитации у Ошо, в его Оранжевой книге. Жена тогда уехала к матери с детьми, он оставался один дома, и каждую полночь садился к зеркалу со свечой. Ошо не писал, что он увидит и к чему прикоснется, вообще он упоминал о данной медитации вскользь, не говоря о последствиях и результатах. Это было еще раньше Кастанеды и осознанных сновидений.

Первые 2-3 ночи ничего не происходило. Почти ничего. Он ставил кассету с медитативной музыкой, 45 минут одна сторона. Когда она заканчивалась, было время выходить. Первые несколько сеансов он не мог долго смотреть в свои подсвеченные свечой глаза в зеркальном отражении, глаза слезились и он часто моргал. Иногда изображение начинало дрожать и расплываться, а иногда он вдруг видел в зеркале чужое лицо, он моргал и видение исчезало.

А на третий день не исчезло. На него хмуро и сосредоточенно смотрел угрюмый бородатый воин лет 35. Вадим моргнул, но видение не исчезло. Лицо было неподвижным и бесстрастным, а глаза, казалось, зло усмехались. Волна ужаса и страха прокатилась от головы до низа живота. Но глаз Вадим не убрал. Он пытался снова увидеть в отражении свое лицо, пусть и непохожее в этих неестественных тенях, у него получалось это на секунду-две, но потом бородач возвращался снова. Вадим не заметил, как пролетели эти 45 минут, и уснул без сновидений.

На следующую ночь лицо воина появилась буквально на второй минуте, и появился ментальный контакт. Вадим понимал, что это не личность, не признак, это отражение часть его самого, это туннель в его прошлую жизнь, он почувствовал, что когда то давно он сам был этим бородачом, монгольским воином. Внезапно изображение лица задрожало и пропало, и он увидел картину битвы, себя скачущим на лошади в атаку. Эпизоды появлялись чаще и чаще, некоторые повторялись, он уже знал что это его предпоследняя жизнь, что он погиб в битве в каком-то набеге, что он был смел и безрассуден. Его переполняло чувство гордости за того монгольского воина, его смелость и стойкость, несгибаемость, и он понимал, что сломать его уже не удастся никому, в память о том, кем он был когда-то.

Связь времен. Через неделю появилось другое лицо. Контакт и настройках произошли почти мгновенно, это был старый уважаемый горец, мудрец, убеленный сединами. Вадим понимал, что это его прошлая жизнь, и мудрость и опыт старика возвращались в памяти и проявлялись в его сознании. Снова мелькали эпизоды жизни, Вадим вспомнил осознания к которым брел в потемках в своей жизни, тот старик все это уже знал, и Вадим понимал, что он дошел до точки перелома, откуда начинается отсчет его духовного роста, движения вперед, он дошел до точки понимания своей прошлой жизни. Старик понимающе улыбался.

Каждый день Вадим с нетерпением ждал ночи. Уже не было страха, 45 минут пролетали незаметно. Появлялись новые лица, новые эпизоды жизней, он видел, он чувствовал, он проживал. Сломался какой-то барьер в сознании, и память прошлых жизней хлынула в его память. Вадим почти не ел днями, пропал аппетит, он слабел, и чувствовал что заболевает. Через три с половиной недели вернулась его жена, и он прекратил свои путешествия в зазеркальный мир. И вовремя. Какое то предчувствие опасности преследовало его последнюю неделю, он не мог сопротивляться своему влечению, и чувствовал, что сходит с ума. Он уже не отличал реальной жизни от зазеркальной, иногда днем при взгляде в зеркало вдруг изображение колебалось и на мгновение выплывало чье-то лицо.

С прекращением сеансов он стал забывать эпизоды и жизни, тогда он записал самые яркие в своем дневнике, и они остались в памяти, но большинство подробностей развеялись как дымка, как сон, осталось только чувства глубины своего существования, долгого пути к его теперешнему я, к тому кем он был сейчас. Он не знал, что бы с ним произошло, если бы он выдержал все 40 ночей, какая бы метаморфоза произошла с его сознанием, и смог ли бы он вообще сохранить свой рассудок? Он не знал. Хорошо, что мы не помним прошлых жизней, думал он, мы бы не смогли творить и создавать свою жизнь, а каждый раз бы шли по проторенному пути, не получая нового опыта.

Вадим поехал к сестре Ольги, своей жены. Он придумывал новую версию, все же они с Ольгой учились в одной школе в параллельных классах, и вполне могли встречаться в институте. Вадим не знал, зачем ему нужна встреча с его женой в его настоящей жизни, он и желал и одновременно страшился этой встречи. Он был женат почти 20 лет, бывало всякое, и ссоры и размолвки, но в целом они жили дружно и понимали друг друга, и сумели пронести взаимное уважение через годы своего брака.

Три часа поездом, и час на автобусе. В полдень он стоял у дома сестры жены, немножко задержался у двери, вздохнул, и позвонил. Как надоело врать.

Глава 10

Открыл Виктор, свояк. Вам кого? Галину можно? Я с Олей учился в школе в параллельном классе. Мне ваш адрес дали ...

Я лгал легко и свободно, не испытывая смущения. Меня пригласили в дом. Я рассказывал о своей жене и ее студенческой жизни, а знал я о ней немало. Мне верили. Я был в ударе. Ложь раскроется, когда Оля встретится с сестрой, но это будет когда-то, а мне нужен ее адрес сейчас. Меня даже пригласили поужинать. Я достал купленный коньяк. Вечер удался. Я слушал, поддакивал, и задавал незначительные вопросы, стараясь не попасть врасплох. Ей не очень повезло в жизни, считала сестра. Вышла замуж через год после института, муж пил, даже распускал руки. Работал начальником автомастерских крупной автобазы, за пьянку перевели в простые механики. Их он невзлюбил сразу после свадьбы, считал что они Ольгу настраивают против него, почти и не встречались. Шесть лет назад утонул. Выезжали с работы на природу, напились как всегда, полез купаться. Нашли через неделю на 50 километров ниже по течению. Оля второй раз замуж не пошла, хотя ухажеры были. Так и тянет лямку одна с двумя ребятишками. Да, двое, две девочки.

Простились хорошими друзьями. Жаль, что ты тогда за ней не ухаживал, глядишь, может бы и породнились, может и у нее жизнь лучше бы сложилась. Галя грустно развела руками. Кто знает, поддакнул я. Галина передала какие то сумки для Ольги. Это было очень кстати и прекрасный повод для встречи.

Опять ночь в гостинице, и с утра снова междугородний автобус. К моему удивлению, в гостиницах проблем не возникало, прописки никто не требовал, и американский паспорт и оплата вперед всех устраивали.

Я позвонил ей с автовокзала и сказал что у меня для нее передача от сестры. Она пригласила зайти в любое время, ей сегодня на работу в ночь..

Если бы я встретил ее на улице, пожалуй, не узнал бы. Другая осанка, другая прическа, глаза другие, чужие и усталые. Я предложил на ты перейти, она согласилась. Какой то контакт наладился сразу, и неловкости не ощущалось. Она предложила чаю, я согласился. Она сказала про дочерей, старшая вышла замуж, младшая в институте, живет в общежитии, приезжает раз в две недели. Вот, на старости лет осталась одна.

На какой старости, чуть не закричал я. Сорок с небольшим хвостиком?

А хочешь, я расскажу тебе сказку, предложил я. Жил-был мальчишка, и ему нравилась одна девчонка из параллельного класса. А он был такой скромный, что даже познакомиться боялся. Зато учился хорошо, и учителя хвалили, особенно по математике и физике. А девчонка его даже не замечала. А он вырос, женился, а все время ее вспоминал и жалел, что так к ней и не подошел ни разу.

Я знаю эту сказку. Она вдруг улыбнулась горькой мягкой улыбкой, и вдруг стала похожа на ту Ольгу из моей жизни, свет озарил ее лицо изнутри, глаза заблестели. Только сказка немножко неправильная, та девчонка тоже его замечала, и хотела чтоб он подошел, а он не подходил, а сама она тоже стеснялась. Этот мальчишка ты?

Нет. Это мой брат. Вадим погиб две недели назад. И ее улыбка внезапно погасла. Как будто ее выключили.И снова передо мной сидела уставшая, рано постаревшая женщина. И если мне несколько минут назад показалось, что контакт возможен, сейчас я понял тщетность своих надежд. Эта женщина не была Ольгой, хотя и носила ее имя, у нее был иной опыт, иные обстоятельства в жизни, иное окружение и уроки, и она сама была другая. Чужая, иная, не та. И сразу вдруг не о чем стало говорить.

Я когда заезжал к твоей сестре, я представился братом, я не говорил что он умер. Ты меня не выдавай. Просто Вадим говорил о тебе, и я захотел тебя увидеть, и передать что он помнил тебя. Прости.

Я быстро простился и ушел. Меня больше ничего не связывало с этим миром. Миром голубых коров. Но жить надо. У меня нет детей в этом мире, друзей, любимой женщины. Я уже не раз начинал с нуля, чтож, начну еще раз. Денег в обрез, нужно брать билет в Штаты, и рвать отсюда. Придумать сказку про утерянные документы, врать я уже привык, сунуться на свою прежнюю работу, работу то я знаю, мастерство не пропьешь. Главное начать, на лицензии экстерном сдам, а там все наладится. И друзья дело наживное, и увлечения никто у меня не отберет, будем жить. Я уже принял решение, и шел в сторону вокзала, брать билет на Москву.

Глава 11

Трое суток в поезде. Как много можно передумать за эти трое суток. Вспомнить всю свою жизнь, и так и не понять, был ли ты счастлив. Самое страшное, пропала опора. Всегда было на кого опереться, почему то Вадим всегда считал себя сильным, и так оно и было, всегда к нему шли за помощью и поддержкой, а не наоборот. Он думал, он независим и свободен. А вот убрали из его жизни всех тех, кому он был нужен, и не стал он никому нужен, и жизнь сразу стала пуста и бесцветна. И свобода эта не нужна, и независимость. Как плохо быть ненужным, никому в этом мире. Тогда и сам себе такой не нужен. Но жить надо. Надо! В любом мире, жить и не сломаться. Отчаяние выдавливало слезы, он выходил в тамбур и упирался лбом в холодное стекло, и давал волю своим слезам.

Во вторую ночь во сне он увидел Настю. Они шли по лугу и молчали, держась за руки. Почему именно она ему приснилась? Они познакомились в интернете полгода назад. Нашлись общие интересы, взгляды, вкусы. У нее была семья. Дочь, у которой школа, подруги, свой мир. И муж, у которого тоже свой мир – автомобиль, рыбалка, друзья, водка. Были подруги, но о чем с ними говорить? О тряпках и сплетнях? Она нашла отдушину в Вадиме. Она писала ему смешные и глупые вещи, и не стеснялась задавать глупые и смешные вопросы. А он не смеялся, а отвечал глубоко и серьезно, и ее вопросы оказывались совсем не такими уж и глупыми. Он привязался к этой женщине за полгода. И только сейчас, проснувшись, вспомнил ее. И ему вдруг до боли стало жаль, что она тоже осталась там, в старом мире. Она жила в Кирове. Поезд пришел туда утром. И неожиданно для себя, Вадим подхватил свою сумку и вышел на перрон из вагона.

Глава 12

Это было глупостью, непроходимой глупостью, но это была последняя и единственная ниточка, которая связывала его с этим миром. Он не мог уехать, не повидав Настю. Он никогда ее не видел воочию, только ее фотографии в интернете. И даже не был уверен, узнает ли ее. А может здесь она вообще не живет в этом городе. Где ее искать? Он знал, что она работает медсестрой в больнице, знал название больницы, и больше ничего. Он с ужасом понял, что даже ее фамилию он не знал. Но поворачивать было поздно. Его поезд ушел. В буквальном смысле слова. На Москву. Он спросил адрес больницы в справочном вокзала, и пошел на остановку автобуса.

Он шел по коридору больницы, не представляя, как он будет ее искать. И вдруг, внезапно, он увидел ее идущей по коридору ему навстречу. Он никогда не видел ее наяву, но сразу узнал. В жизни она была еще прекрасней, чем на фотографии. В белом халате поверх платья, кусочек которого темнел снизу халата, в изящных туфельках на ее красивых ножках, от ее хрупкой стройной фигуры исходило невидимое сияние, которое делало ее еще красивее и желаннее. Она шла улыбаясь ему навстречу и смотрела на него. Вадим застыл как манекен, не зная что делать и что говорить прекрасной незнакомке. Она остановилась в двух шагах от него, посмотрела ему в глаза, и с легкой улыбкой сказала:

- Тебя так давно не было, мы соскучились.

- Вы... ты... знаешь.... помнишь меня?

- Ну почему же я не должна знать и помнить собственного мужа?

Она смотрела на него с легкой доброй насмешливой улыбкой, широко распахнутые прекрасные зеленые глаза сияли нежностью и любовью. И повторила:

- Мы так ждали тебя с дочкой.

- С чьей... дочкой?

- Какой ты сегодня странный, дурачок. С нашей дочкой.

В глазах у Вадима странно защипало, он шагнул вперед и обнял Настю, уткнувшись лицом в ее волосы, вдыхая такой родной запах и крепко зажмурил глаза, чтоб она не увидела его слез. Ведь мужчины не плачут.