Тринадцатый

1.

Человек сидел на камне, под деревом, возле ручья, и с легкой улыбкой и приязнью смотрел на Илью.

- Здравствуй. Добро пожаловать.

- Здравствуй. Спасибо.

- Садись, поговорим, - он провел рукой вокруг себя, словно приглашая.

Илья сел прямо на траву на берегу ручья, свесив ноги с небольшого обрывистого берега.

- Ты шестьсот шестьдесят шестой, число Зверя. Никто не хотел под этим числом заходить. Больше двадцать лет никого не было, Ошо был последним. Смелый ты человек. Кто твой учитель?

Илья смотрел на этого человека, и уже понимал, что у него получилось. Он прорвался. Но он не ожидал, что он кого-то встретит здесь.

- У меня нет учителя. Я сам.

- Что?!

Улыбка сменилась удивлением. Потом заинтересованностью. Потом восхищением.

- Ну ты монстр. Было всего 12 человек кто прошел сюда сам. Ты тринадцатый. 666-й и 13-й. А ты точно сам пришел? Не от Сатаны?

Он засмеялся. Илья рассматривал его. Он был одет во все светлое, брюки, свободная рубашка или куртка навыпуск, белые же туфли-тенниски. Приятное располагающее лицо человека лет пятидесяти, красивые сильные руки, плотная коренастая фигура, пышущая скрытой силой. Седые буденовские усы и бритая голова.

- Не обращая внимания, шучу. Как ты себя чувствуешь?

- Нормально, но приходится все время держать себя каким-то усилием здесь, словно что-то выталкивает обратно.

- Привыкнешь, и научишься этим управлять. Но тебе пора обратно. Здесь время примерно в три раза идет быстрее, по ощущениям. На самом деле мы просто думаем и живем быстрее, время то же. Мы общаемся уже больше пяти минут, значит там ты почти две минуты без воздуха, возвращайся.

- Я могу придти сюда в любое время?

- Практически да, раз ты освоил переход. Но иди же.

- Последний вопрос, это то что люди называют ...

- ... просветлением, - закончил за него незнакомец, - До встречи.

2.

Илья отпустил свое усилие, в глазах на секунду потемнело, и он вдруг сильно и натужно с шумом втянул в себя воздух, потом шумно же выдохнул, и снова вдохнул. Сердце с усилием колотилось в груди, он сидел на диване в зале и судорожно дышал, понемногу приходя в себя. Померещилось? Нет, он знал, что он проскочил. Откуда то в голову пришло воспоминание, что просветленные, когда достигали этого состояния, начинали смеяться. Илья веселился. Теперь понятно, почему. Потому что они находили дорогу в тот новый вечный светлый мир, который всегда рядом, нужно сделать всего лишь маленький шаг, и ты обретаешь бессмертие. И Илья засмеялся. Он сидел на диване и хохотал, где-то в глубине души радуясь, что дома никого нет и никому ничего не надо объяснять. Он смеялся над своими страхами, которым отныне нет места в его жизни. Он смеялся над концом тупости и непонимания в его жизни, над ушедшей и исчезнувшей неопределенностью, которую несет в себе каждый человек до конца своей жизни, даже не замечая. Он смеялся вместе со своей вновь и навечно обретенной свободой, смеялся искренним смехом воистину свободного человека, смеялся над своей глупостью и ограниченностью, до истерики, и не мог остановиться.

Потом он оборвал смех, все еще сохраняя на лице улыбку, и стряхивая пальцами со щеки набежавшие слезы. Как все просто. И черт побери, как все невообразимо сложно, если за всю историю человечества до этого самостоятельно смогли додуматься всего двенадцать человек, он тринадцатый.Он встал и прошел по комнате, разминаясь. Остановился возле зеркала и взглянул на свое отражение. Мама... Он не узнавал человека в зеркале. Глаза сияли и светили внутренним светом, фигура дышала уверенностью, силой и раскрепощенностью, он словно стал моложе на десяток лет. А фонарики то надо притушить, про себя подумал он, глядя в глаза отражению. Снова сел на диван, прикрыл глаза и шаг за шагом прошел в памяти по своим ощущениям.

Последнее время он жил предчувствием чего-то светлого и радостного в жизни. Все удавалось и получалось, ладилось на работе, прекрасные отношения в семье, постоянное ощущение радости и внутренней силы. Он наслаждался каждым мгновением, мир засиял яркими красками, словно с глаз снял тусклые мутные очки. И не только красками, всем спектром чувств, шумом улиц, шелестом деревьев, запахом трав, вкусом спелого яблока или тающей во рту дольки дыни. И ощущением любви и счастья, переполнявшим его и расплескивавшимся на окружающих, друзей, коллег, домочадцев.

И сегодня, присев на диван, он вдруг ощутил целостность этого мира. Что мир и он единое целое. Что триединство это не сын, отец и святой дух, а человек, мир, бог. И до того простым и естественным показалось это понимание, что он совсем не удивился тому светлому сиянию в комнате, которое появлялось со всех сторон, он почувствовал, что он словно раздваивается, одна часть его продолжала сидеть на диване, а вторая встала и шагнула в этот свет. И встретила того человека на берегу ручья, всего в белом. Который, казалось, совсем не был удивлен, и ожидал его там. Илья знал, что с этого момента ощущение перехода навсегда в нем, его не забыть и не потерять, как умение ездить на велосипеде. Стоит раз оторваться от поддерживающих тебя рук, и ты умеешь уже навсегда. Можно и нужно учиться дальше, это понятно, нарабатывать мастерство. Но первый прорыв только так, секунду назад ничего не умел, и вдруг смог, резко, рывком. И потом удивляешься только, это ведь так просто, как я раньше этого не понимал?

В замке провернулся со звуком ключ, вставленный с той стороны, дверь распахнулась и вошла жена. Она с порога заулыбалась, подошла, обняла и поцеловала его.

- Какой ты теплый сегодня, и мощный.

- Что есть будем? – спросил Илья с улыбкой.

3.

Вечером он позвонил шефу, и сказал, что завтра выйдет попозже. Не спрашивал разрешения, а просто проинформировал. Шеф принял как должное.

Утром встал как обычно, сделал зарядку. Потом сел к компьютеру, проверил почту.

- А ты что не собираешься, тебе не на работу? – спросила жена, одеваясь.

- На работу, но сегодня попозже.

Она кивнула, не удивляясь. Привыкла. Иногда он выходил к двум ночи, когда к пяти, а иногда и попозже, работа такая, чего удивляться?

Она поцеловала его в щеку, и вышла. Илья прошел на кухню, выпил стакан сока. Постоял у окна, смотря на светлеющее предвосходное небо. И решительно сел на диван. Откинул голову на спинку, не закрывая глаз, вспомнил ощущение единства, и рывком, не постепенно, вызвал свет. И шагнул в него.

Место было другое. Вчерашний знакомый сидел под раскидистым деревом на простой деревянной скамейке, чуть позади стоял одиночный деревянный бревенчатый дом, вокруг лес, и пыльная проселочная дорога рядом. Илья шагнул навстречу.

- Меня зовут Илья. Мы вчера не познакомились.

- Георгий, очень приятно.

- Как Гурджиев, - Илья улыбнулся.

- Это я и есть, - без улыбки ответил незнакомец, - не будем терять времени, его у нас опять немного.

- Как его можно продлить? – без паузы спросил Илья.

- Медитация, - мгновенно ответил Гурджиев, словно ожидал вопрос.

Илья за секунду вспомнил древних йогов, медитирующих часами, замедляя дыхание, и даже сердечные сокращения. Опыты по зарыванию йогов в могилу на несколько месяцев, которые после этого возвращались к жизни. Все понятно.

- Я могу здесь остаться в любое время?

- Да. Но не раньше, чем закончишь свои земные дела там.

- Что будет с моим телом там? Оно умрет?

- Конечно. Все посчитают тебя умершим, кроме твоих учеников.

- У меня нет учеников.

- Будут. Ты должен оставить свой след на земле.

- А те кто не нашел сюда дорогу ... кому не помогли. Они попадают в другой мир?

- Они никуда не попадают, они растворяются в мире, не сразу, постепенно, 9 дней, 40, год. Теряют индивидуальность и исчезают.

- Значит про загробную жизнь – все ложь?

- Почти все. Шанс есть у каждого. Попасть сюда.

- Но как быть тем, кого не выбрали? Кто не встретил учителя?

- Ты не прав. Не их выбирают, они выбирают себе учителя. Своей судьбой, своей жизнью, совестью, честью, правдой. А те, кто все равно не встретил, могут придти сами. Как ты.

- Что то немного таких нашлось, – Илья насупился.

Гурджиев встал и шагнул к нему, остановившись на дистанции вытянутой руки, смотря ему в глаза.

- Когда мне придти в следующий раз?

- Через месяц, от сегодняшнего дня.

- Что? – Илья вскинул в удивлении глаза.

- Учись медитировать. До встречи.

Он развернулся, и пошел по дороге в сторону леса. Илья прикрыл глаза, выдохнул, и вернулся домой.

4.

Это оказалось намного легче, чем ожидалось. Не так сложно оказалось остановить мысли и войти, труднее было удержаться и остановиться на грани, не выскочить совсем. Илья практиковал подобную практику ранее, полусон, или контролируемый сон. Когда в момент засыпания, нужно удержать себя от провала и осознать момент входа в сон, не потерять осознанность. Не оставаться бодрствующим, но и не провалиться в неосознанное, а скользить по границе состояния, не всплывая и не погружаясь. Очень трудно было остаться на грани. Сейчас все было по другому. Проваливаясь в медитацию, нужно было остановиться и не уйти в прорыв, а чувствовать и контролировать свое тело как бы снаружи. Илья не понимал, почему при первых выходах останавливалось дыхание, хотя сердце продолжало работать. Потом он научился входить в состояние плавно, сокращалась частота сердечных состояний, дыхание почти замирало, до одного вдоха-выдоха в минуту, а сознание скользило по границе миров, как ныряльщик с трубкой, не всплывая, и не погружаясь в глубину, сохраняя связь с воздушной средой.

Через месяц он снова вошел туда. На этот раз был берег океана, Гурджиев стоял к нему спиной, лицом к воде, и волны накатывали и касались его босых ступней. Илья подошел и встал сзади.

- Кто выбирает место встречи? – спросил он.

Георгий медленно обернулся.

- Конечно ты. Вернее, твое подсознание. На самом деле ничего этого нет, ты понимаешь, все в твоем воображении. Но ты пока не привык отделять реальность от образов.

- Ты тоже пришел сам?

- Нет, у меня был учитель.

- А кто были те двенадцать?

- Большинства ты не знаешь, Иисус, Будда. Последним был Тесла.

- Никола Тесла? Он был просветленным?

- Он был чудаком. Он плевал на законы мироздания, и у него получалось то, что в принципе считается невозможным.

Гурджиев засмеялся. Илья улыбнулся в ответ.

- Почему меня встретил ты?

- Потому что ты выбрал меня. Разве ты не понял?

- Так может тебя и не существует, и ты только мое воображение, игра ума?

- Да нет, сынок, не обманывай себя. Я существую.

Он прыгнул, и сильным толчком в плечо сбил Илью с ног. Илья упал на песок, и моментально вскочил, и встал в стойку. Собеседник смеялся.

- Сколько у меня сегодня времени?

- Я думаю, пара часов у нас есть. Ты достиг немалых успехов в своих упражнениях.

- Я читал, что можно достичь просветления в момент смерти, думая о боге и читая молитву.

- Это правда, половина попала сюда именно таким образом. Это шанс для тех, кто не встретил учителя, не смог прорваться при жизни, но обладал верой. Человек может придти сюда только пустым, отказавшись от всего, нажитого, привязанностей, чувств, даже самой жизни. Совершенно пустым, ты, мир и бог, и ничего лишнего. Умирая осознанно, человек отрекается от суеты, принимая мир в себя и соединяется с богом. Для единения с богом не нужна молитва, не нужны слова, просто почувствовать и принять бога в себе, и отпустить все остальное. Примерно, что сделал ты. Кстати, а как ты это сделал? У тебя же есть семья?

- Они смогут прожить без меня. Люди уходят, не спрашивая разрешения у своих близких. У меня нет причин оставаться в том мире. Я не смогу его изменить.

- А ты пытался?

- Много раз. Сначала, надеялся подняться к самым верхам. Потом понял, что туда не поднимаются, а всплывают. Забывая о чести и принципах. Пытался создать свой маленький мир вокруг себя. Но люди лишь играют в правила, оставаясь собой внутри. Они не хотят меняться, и я не в силах их изменить. Даже своих близких. Я могу изменить только себя. И я могу только принять этот мир, целиком. И я могу только довериться богу, и принять его в своем сердце.

Илья обернулся. Сзади никого не было. Он пошел вдоль берега по песчаной кромке, потом повернулся к океану лицом и вошел в воду. Сначала волны толкали и тянул за собой, но одним движением разума он заставил их обтекать себя, шел глубже и погрузился с головой. На миг задержал дыхание, и вдохнул в себя воду. И начал дышать. Потом полностью остановил дыхание и полетел в глубину, которая постепенно темнела и превратилась в полный мрак. Замер в невесомости, осознал себя, и вернулся в свое тело.

5.

- Георгий, а почему так получается, что некоторые приходят без учителя?

- Таких людей нет.

- Ты же сам говорил, двенадцать.

- Какой же ты идиот. Как ты сюда попал? А ну-ка вспомни свои сны. Свои практики. Тебе никто никогда ничего не подсказывал? Не советовал? Не приходил к тебе? Ты не читал Библию, Коран? И Христос, и Мухаммад, разве они говорили от своего имени?

- Действительно, я встречал внутреннего учителя. Я считал его плодом моего воображения. Но после встреч с ним всегда появлялась какая-то ясность, сила, уверенность в себе. Так это было не воображение?

- Глупец. Стать избранным, учеником великого учителя, и даже этого не заметить.

Он смеялся. Илья улыбнулся в ответ.

Сегодня они были в нигде. Их окружал густой туман, и с трудом просматривалась дорожка под ногами, по которой они шли рядом.

- Те, которые сюда дошли, и еще живут. Им гарантировано возвращение сюда после смерти? Ты сказал, что большинство сюда не попадает, их сознание просто размывается и растворяется.

- Нет, не гарантировано. Ты вернешься сюда, если умрешь осознанно. Существует вероятность, что ты умрешь внезапно, будучи в состоянии опьянения или глубоких наркотических грез, и не заметишь момент перехода. Теоретически.

Илья с усмешкой посмотрел на Георгия.

- Хотел напугать? И что, такое случалось?

- Еще ни разу, - Георгий смеялся.

- Значит смерти нет. Нет страха. Нет никакого особого пути. Путь открыт каждому. Просто остановиться, отбросить лишнее, стать пустым и увидеть. Почему они не видят? Почему умирают с болью и страхом? Ведь это так просто, осознать свою целостность.

Илья резко прыгнул в сторону, заскользил по мелкой щебенке вниз, присел на корточки, и остановился в месте, котором ожидал. Прямо перед белым эдельвейсом. Наклонился, и вдохнул его запах. Затем встал.

- Что это за мир? Конец пути? Пристанище?

- Это только начало на пути постижения.

- Но почему мне так грустно?

- Я же сказал, начало. Ты только начал постигать себя и задавать правильные вопросы.

6.

Это неправда, что подимаясь вверх ты разом отбрасываешь все бывшее с тобой ранее, как змея чешую. Ты не теряешь, что имел, поднимаешься над этим, охватывая перспективу.Ты ярче видишь свои ошибки и заблуждения, но понимаешь, что без них ты не поднялся бы вверх, что это был единственный путь сюда, извилистый и тернистый.

Илья прочитал все о Гурджиеве, что смог найти в интернете. Непростая судьба у этого человека. Ученик настоятеля собора в юности, и Далай-ламы в зрелости, искатель, психолог, философ, композитор, писатель. Он всю жизнь искал истину, и не находил. Не создал единой теории. Не нашел? Или нашел, раз он там?

- Ты понял, почему ты встретил именно меня?

В этот раз они сидели на обломке скалы высоко в горах, и под ними проплывали облака. Илья любил горы, хотя и боялся немного высоты. Но сейчас не было страшно, высота восхищала и завораживала.

- И да, и нет. Да, потому что мы похожи. Ты тоже всю жизнь искал смысл жизни. Искал, и не находил. Я даже не знаю, нашел ли ты его сейчас. И нет, потому что все это о тебе я узнал недавно, уже после наших встреч. Почему я встретил тебя, если я тебя не знал, Георгий?

- Как ручей находит свое русло, превращаясь в полноводную реку, ведь он не знает, что ему суждена встреча с океаном? Когда ты шагнул в свет, твоим руслом был я. И не было других вариантов. Поверь.

Георгий вздохнул. Какое то время они оба молчали. Потом Илья снова заговорил.

- Ты ушел, не закончив своих трудов. Я думаю, ты не нашел ответов, которые искал. А то что нашел, тебя не удовлетворяло. Нашел ли ты их здесь? Я думаю, нет. Иначе, тебя бы здесь не было. Ведь этот мир не последний? Сколько всего просветленных? Ты сказал шестьсот шестьдесят шесть. А кто был первым? Его ведь здесь нет? Откуда пришел он, и куда он ушел? Что вы знаете про следующие миры?

- Хорошие вопросы, Илья. А ты подумай над ответами сам. Раз ты смог сформулировать вопрос, кто знает, может у тебя есть и ответ? И может, твой ответ лучше, чем мой?

У Ильи что-то похолодело внутри.

- Разве вы не общаетесь? Разве вы не вместе? Разве вы не объединяете свои силы? Каждый идет один, своим путем, в одиночку или со своим учителем? Тогда в чем смысл этого мира и вашего существования?

Илья уже кричал, все повышая и повышая свой голос. Гурджиев долго не отвечал, чему-то улыбаясь и покачивая головой.

- Хорошие вопросы, сынок, хорошие вопросы. Я долго стеснялся задать эти вопросы своему учителю, ожидая, когда он сам все мне разъяснит. А он ждал, когда я спрошу. И он ушел, как ты правильно догадался, не ответив на вопросы, которые я не задал. Знание не может придти к людям без их собственных усилий.

Он стоял спиной к Илье, все так-же покачивая головой. А потом он повернулся, и в его глазах Илья увидел слезы. Затем отвел взгляд, и шагнул в пустоту, и медленно пошел по воздуху в сторону ближайшего облака. Илья смотрел на него, постепенно осознавая, что здесь возможно все, все в его силах и его воображении. Успокоив свое сильно бьющееся сердце, он сделал шаг в пустоту следом. И полетел вниз.

7.

Когда Будда совершил прорыв, он обнаружил пустыню, и сидящего в ней человека. Который, не обращая на него внимания, творил что-то невообразимое в небе. По его воле закручивались в спирали галактики, вспыхивали новые звезды, распускали пушистые хвосты кометы. Все изменялось быстро и динамично, Будда встал за спиной и засмотрелся.

- Нравится?

- Ты кто?

- Зови меня Кришна.

- Ты Всевышний?

- Нет. Я творец этого мира, в котором мы сейчас вдвоем. А ты мой гость.

- Это ты говорил с Арджуной?

- Я.

- А где Арджуна?

- Ушел дальше. Все ушли. Никого не осталось.

-А ты?

- Жду тебя.

Будда медленно сел на песок лицом к Кришне, сложив ноги в лотос. Посмотрел ему в глаза. Будда был образованный и духовный человек, он все понял. Кришна не Бог, он посланец, проводник. Духовность человечества уменьшалась с каждым столетием, времена золотых веков ушло. Просветленные прошлого мира ушли дальше, и прервали преемственность. Они разочаровались в человечество, оставив лишь мозаику обрывков прошлой цельной системы знаний. Варварство наступало.

- Вы рано поставили на нас крест. Еще не все потеряно. Люди еще поднимутся. Пусть не все, избранные, но они будут представителями всего человечества, и хранителями его знаний, мудрости и веры.

Кришна улыбался.

- Потому ты здесь, и не один. Я оставляю тебе этот мир. А мне пора идти дальше.

8.

- Красивая сказка.

Илья смотрел на Георгия.

- Может сказка, может намек. Ты знаешь как Христос накормил несколько тысяч рыбой и хлебом, и напоил вином?

- Расскажи.

- Когда люди собрались на его проповедь, он начал молиться. И пришел сюда за советом.

- К Кришне?

- Неважно, у него много имен. Иисус умел увлекать, вести, заражать идеей, но он не умел делать чудес. В том мире, понимаешь ли, есть свои физические законы. И тогда его наставник сказал, ты не можешь сотворить в том мире рыбу из ничего, приведи их сюда, и накорми рыбой здесь, напои вином, здесь все возможно. Иисус спросил, как я смогу привести тысячу человек сюда, если на одного тратишь годы, чтоб показать ему путь в этот мир. Нет проблем, ответил наставник, не говори им что ты их ведешь куда то, просто приди сюда сам, а они придут вместе с тобой, даже не поняв этого. Ведь они станут единым целым с тобой, для веры нет ничего невозможного, а они тебе верят. Но если найдется хоть один неверующий? Не найдется, молитва тысяч людей не даст ему шанса не верить.

Люди даже не поняли, что они находятся в ином мире, и едят воображаемую рыбу, и пьют несуществующее вино.

- Но они смогли вернуться сюда после, при жизни или после смерти?

- Нет, никто кроме апостолов, его учеников, не смог.

- Но они же уже побывали здесь. Неужели в момент смерти они ничего не вспомнили?

- Они не были осознанными в момент перехода. Это словно сновидение.

9.

Илья жил в двух мирах, когда бы он не пришел сюда, Георгий ждал его. Однажды он спросил Гурджиева, почему. Это не мой выбор, просто ответил тот. После первого восторга пришли вопросы. Что люди делают в этом мире, чем живут? И главное, зачем? Он ни о чем не спрашивал Георгия, пытаясь самостоятельно найти ответ. И не находил. Разговор должен был состояться, и он состоялся.

- Скажи Георгий, а этот мир и ты, не плод моего воображения? Может ничего этого нет, определенное состояние, полусон, полумедитация. И я лишь обманываю себя, что нашел проход и обрел бессмертие. А на самом деле все люди смертны, и человеческое сознание не может существовать без носителя, без тела. Ведь если разрушить жесткий диск компьютера, информация не сохранится. Рукописи горят, и сгорают безвозвратно!

- А я как раз сомневался насчет тебя, не привиделся ли ты мне, тринадцатый. Я ждал как минимум второго Христа, если не Будду.

Оба грустно улыбнулись. После небольшой паузы Илья продолжил.

- Я всегда верил в этот мир, в которм есть ты, Будда, Христос, Заратустра. Я всегда считал, что вы знаете как изменить наш мир к лучшему. И что вы его изменяете. Я искал и верил, что когда то сказочные ворота распахнутся и для меня. И они распахнулись. И я увидел сад, полный мертвых цветов, плод моего или чьего-то воображения, тень от настоящего мира. Зачем нужна такая жизнь, если жизнью она не является, а всего лишь существованием? Может лучше раствориться во всеобщем разуме, размыться, и забыть свою индивидуальность, чем жить нежизнью? Разве можно назвать жизнью прозябание без великой цели служения человечеству и миру? Чтоб мир становился ярче, краше, справедливей.

- А кто тебе сказал, что этот мир должен быть справедливым? Мы получаем то, во что мы верим. Волк не попадет в ад за то, что он ест зайцев. Не хочешь, чтоб тебя съели? Будь волком! А ты думал в мире господствуют заповеди блаженного Исуса? Ударили по щеке, подставь вторую? А как же Инквизиция и Крестовые походы? Удача благоволит сильным, Илья! Нет ни рая, ни ада. Каждый создает их для себя сам!

- Так что же, доброта, милосердие и справедливость ничего не значат в нашем мире?

- Значат. Если ты в них веришь.

- Но тогда добрые и справедливые всегда будут проигрывать злым и беспринципным, разве не так?

- Ты кого спрашиваешь? Меня или себя? Кого ты хочешь в чем-то убедить, себя или меня? Повторяю: Ты получаешь то, во что ты веришь! Хочешь быть скотиной, будь ей. Хочешь быть воином и биться с ветряными мельницами, ты и это получишь, весь мир будет играть с тобой в войну. Хочешь нести свой крест? Тогда не пеняй, если тебя на нем и распнут! Ты выбираешь. Этот мир будет таким, каким создаешь его ты! Ты сам заполняешь его любовью или врагами.

Илья стоял, сжимая кулаки, и зло смотрел в глаза собеседнику.

- Чтоб ты сдох, Георгий! - он резко развернулся и пошел прочь.

- Уже! – и вслед ему донесся раскатистый хохот Гурджиева.

10.

Две недели Илья не заходил в новый обретенный мир. Ярость улеглась, и слова Гурджиева уже не касались обидными. Скорей, он чего-то недопонял. И однажды он снова зашел. Георгий стоял, прислонившись спиной к мощному дубу, по небу неслись тучи, завывал ветер, и чувствовалось приближение грозы. Илья подошел ближе.

- Извини меня, я был несдержан в прошлый раз.

- Бывает. Что то еще?

- Я думал над нашим последним разговором. Если нет наказания за поступки, кроме собственной совести, то нет и кары для тех, у кого совести нет. Как создать свой светлый и справедливый мир в окружении таких людей? Мы ведь не одиноки, мы живем среди людей, разных людей.

- А чем они разные, Илья?

- Есть бедные и богатые, умные и не очень, сильные и слабые.

- Ты неправильно делишь. Есть счастливые и несчастные. И богатство не поможет стать счастливее. Это иллюзия. Какая часть твоей жизни была наиболее счастливой для тебя?

- Наверное, студенчество.

- Почему?

- Жизнь была полной. Новые впечатления, верные друзья, молодость, изучение нового. Я жил в общежитии, не всегда хватало на еду, совсем не было свободного времени, но я был счастлив. Почему, Георгий?

- Действительно, почему? У тебя не было своего бизнеса, дома, машины, даже работы. Ты подрабатывал по ночам, учился днем, вечером бежал к подруге в женское общежите. Недосыпал хронически, уставал, но ты был счастлив, правда. Что изменилось потом? Ты не постарел за последующие несколько лет. У тебя появилась работа, семья, обязанности, квартира. И исчез вкус жизни. Что случилось, Илья? Но ведь ты снова стал счастливым. Когда в следующий раз?

- Наверное, когда запускал свой первый бизнес. Никто не верил в меня, не верил что что-то получится. А я рискнул и выиграл. Сразу появились последователи и подражатели. А мне стало вдруг больно и тоскливо. Что мечта исполнилась и вершина достигнута. И я оставил этот бизнес своим соратникам. Для меня это был вызов, а для них способ зарабатывания денег.

- Видишь, ты уже начинаешь понимать. Важна не вершина, а путь к ней. На вершине слишком тесно, и места для всех не хватает. Поэтому достигнув, не держись, бросай все и иди к следующей цели, к другой вершине. Чем ты рисковал тогда?

- Всем, что имел. Благополучием, деньгами, квартирой. Я даже не знаю, сохранил бы я семью, если бы проиграл. Когда был сделан первый шаг, назад пути уже не было. Чем выше риск, тем упоительней победа.

- А проигрывать тебе приходилось?

- А как же без этого. Когда начинает сыпаться то, что создавал с таким трудом, во что вкладывал жизнь и средства, первый порыв вложить все остатки в надежде на чудо. И тут главное вовремя остановиться, и отпустить потерянное, смириться с поражением. Зализать раны и набраться сил, взять уроки и сохранить злость, чтоб снова начать с нуля, или почти с нуля. Чтоб снова ввязаться в драку. И победить.

- А жизнью рисковал?

- Бывало и такое. Но смерть не самое страшное на свете. Мы все когда-то умрем. И дай человеку хоть тысячу лет жизни, ему все равно будет мало. Не тогда, когда он прозябает в праздности, а когда смерть впереди сверкнет косой. И сразу скажет, как мало я пожил. А жил ли он? И другие, в свои двадцать или тридцать лет жизни сверкнув метеором, наполнив событиями каждый день своей жизни, рискуя собой другим во благо, готовые в любой момент бросить вызов самой смерти, живя настоящим моментом и не веря во смерть. И я завидую им, и старался жить такой жизнью. Жизнь это не пуховое одеяло, а ветер в лицо и соленые брызги, и дыхание костлявой за спиной.

- А что будет, когда такой человек умрет?

- А я думаю, он даже не поймет что умирает. Он будет биться до последнего удара сердца, глотка воздуха, последней искры сознания. Он не умрет, Георгий. Разве такие к вам не приходили?

- Неплохо, сынок, неплохо. Кажется, я наконец-то понял, почему проход открылся для тебя.

11.

Илья просто жил. Прошло полгода с его последней встречи с Георгием. Мир сиял красками, и он не нуждался в суррогатах. Чтоб начать ценить то, что имеешь, нужно всего лишь отойти на расстояние и взглянуть на свою жизнь со стороны. Не стоять на месте, не бояться изменений, не держаться за достигнутое. Если ты не взлетаешь вверх, значит ты падаешь вниз.

Люди умирают не тогда, когда старость и болезни сжирают их. Душа умирает раньше. Когда перестают развиваться, учиться, идти вперед, удивляться новому, довольствуются достигнутым. Стоячая вода превращается в болото. Лучше умереть в схватке, чем жить бесцельно. Лучше рискнуть и потерять, чем жалеть не рискуя. И так ли нужна вечность, если ты не в силах ничего изменить в этой жизни?

Он поймал себя на мысли, что почти год не был в отпуске. Не то, чтоб он сильно устал, всего лишь жажда свежих впечатлений. Он подошел к жене, обнял ее за плечи:

- Дорогая, мы что-то давно нигде не отдыхали. А не завалиться ли нам куда-нибудь на Канары или Гавайи?

- Мой муж разбогател?

- Ну, предположим, бедными мы никогда и не были. На покупку острова моих финансов может и не хватит, но отдохнуть недельку-полторы ни в чем себе не отказывая вполне по силам.

12.

Он шел по пустыне, и она казалась нескончаемой. На небе не было ни облачка, но не было и солнца, оно светилось само по себе какой-то неестественной лиловостью. Песок был теплый, но не горячий, и не обжигал босых ног. На многие километры вокруг ничего, кроме песка. За очередным барханом, вдалеке, он увидел фигуру сидячего человека, и направился в его сторону. Это был Георгий, кто же еще? Он сидел в позе лотоса, положив кисти рук на бедра ладонями кверху и прикрыв глаза. Илья молча присел рядом.

- Тебя долго не было, - произнес Георгий, не открывая глаз.

- Не было необходимости, - ответил Илья. Они молчали некоторое время.

- Рассказывай, - Георгий первым прервал молчания. Он не сменил позы, лишь открыл глаза, глядя вперед куда-то за горизонт.

- Это неправильный мир и неправильная жизнь, Георгий. Для того чтоб почувствовать красоту нашего мира, надо вырваться за его пределы.

Надо жить сейчас, сегодня, быть всем в этом мире, каждым листком, каждой травинкой. Бог сыграл с человеком злую шутку, дав человеку осознание, одновременно разделив его со всем сущим, единством этого мира. И одарив его страхом конечности собственной жизни.

Любой человек, это лишь шапка пены на гребне волны, мгновение, и ее не будет. Но океан вечен. Он гнал свои волны миллионы лет назад, и будет гонять их миллионы лет после этого. Он был звездной пылью, до того как стать океаном, и развеется излучением по вселенной, когда умрут планеты и погаснут звезды. И мы несем в себе память вечной жизни, разума во вселенной.

Одинокий волк мудрее человека. Он не знает, что такое смерть. Он живет в настоящем, и выполняет свою задачу продолжения рода во имя разнообразия проявления жизни в этом мире. Я не хочу превращаться в памятник самому себе, застывшую статую, мыслеформу без плоти. В последний миг осознания я расплескаю по земле свою энергию и свои мечты. Что-то воплотится в формах растущего саженца, в отражении на воде, песне музы за спиной поэта, меня вдохнет новорожденный младенец и понесет в себе частичку меня. Я буду всем и везде, ты меня понимаешь?

- Ты судишь об айсберге, видя лишь его вершину. Кто тебе сказал, что этот мир мертвый, что его нельзя покинуть? Что нельзя двигаться дальше, нельзя воплощаться в следующих жизнях? Этот мир не статичен, это всего лишь остановка и передышка на пути вечного движения. Сюда приходили до нас и уходили дальше, придет и наше время, мое и твое. Ты пока лишь гость, еще не пришло твое время.

Илья встал и расправил плечи.

- Может ты и прав, но я хочу жить в своем мире, а не осваивать твой мертвый. Мне еще так много осталось сделать, изменять, рисковать, терять и любить. И жить полной грудью до последнего вдоха. Прощай, Георгий, спасибо за все.

Илья развернулся, и не оглядываясь, пошел прочь. И не слышал, как Гурджиев тихо сказал вслед:

- До встречи, Тринадцатый.